даже не думала! – вырвалось у нее растерянно-виноватое.
- А тебе и не надо о таком думать. Сам разберусь! - Ромка со смехом чмокнул ее в нос. - Не волнуйся, мне все нравится! И сам себя уважаешь, что не одноклеточный какой-нибудь. Хотя если уж совсем честно – в затерянном мире на тебя обиделся. Что кое-кто за мой первый безумно-отчаянный опыт даже волшебного слова не сказал… Эгоистка моя.
- Спасибо! – машинально выдохнула Женька.
- Пожалуйста!! – заржал Ромка, утыкаясь ей в плечо. – Как за бутерброд с колбасой, блин! Я про другое слово вообще-то. Но потом ты плакала, и оно отпустило. Понял, что не специально, просто такая ты и есть. «Однажды, однажды, однажды Жирафа, однажды, однажды свалилась со шкафа, однажды, однажды разбила очки». А без очков ничего не видит. Даже того, кто рядом.
Женьке резко стало не по себе. Очень-очень-очень не по себе!
- Ромка, Ромочка! - она нашла губами его губы, целовала жарко, горячо, с упоением…
Ромка погладил ее по волосам и отвернул голову:
- Сусанина, будь человеком! Не усердствуй. Оно, конечно, дико классно… Но я же обещал держать себя в руках и думать о последствиях. Просто побудь со мной.
Она посмотрела на Ромку и почувствовала уже привычную нежность – пушистую, воздушную, невесомую. Но под этим легким покровом было и нечто другое – серьезное и ответственное.
Женька улыбнулась и прижалась еще крепче.
- Хочешь расслабиться? – с придыханием прошептала на ухо. Ее нежные пальчики побежали по Ромкиным плечам, спине – лаская и легонько массируя. – Так расслабься по-настоящему! Полностью. Зачем над собой издеваться? Помнишь, как в затерянном мире? Или на Тяни-Толкае? Ромка, ты же хочешь так, я знаю…
Ромка замер и во все глаза уставился на нее:
- А последствия?!
Женька лихо сдула с носа непослушную прядь:
– От одного раза последствия только в дешевых сериалах бывают! Вон Сонька со Славой уже три месяца не предохраняются – и ничего. Даже к доктору ходили! Доктор сказал, что это не тяп-ляп, надо овуляцию высчитывать, температуру замерять, специальные условия… А ты прям разогнался!
- Да? – недоверчиво протянул он. – А если все-таки…
- Илларионов, не занудствуй! Кое-кто сказал, что готов к последствиям? Если да кабы – воспитывать свои последствия будешь! Не отвертишься. Специально в тайгу к тебе для этого приеду! У меня и шуба есть…
Женька демонстративно посмотрела на брошенную со вчерашнего дня на стуле шиншиллу:
- А то купила, а в Москве зимы толком нет. Сегодня первый раз нормальный снег пошел, и то неизвестно сколько пролежит. А если завтра растает? Знаешь, как обидно – в шубе и без нормальной зимы! Скажи, в тайге снег есть?
Ромка растерянно кивнул:
- Куча. Два месяца уже.
- Вот видишь! – она потянулась к нему, прижалась, обвила ногами. – Обстоятельства непреодолимой силы.
Ромка шумно выдохнул, сгреб в охапку и сделал то, на что она напрашивалась. Да так конкретно, что Женька на миг обалдела от такого неистового жара и напора.
- Значит, замуж выйдешь и со мной поедешь?!
- Да запросто! – тихонько рассмеялась она, выгибаясь, чтобы дать ему больше свободы. – С медведями твоими познакомлюсь.
- С медведями не надо… - отрывисто шептал Ромка на ухо. – Я до конца весны в поселке буду… или даже в городе можно… отчет по экспедиции писать… Женечек, ты серьезно?!
- Конечно. На работе на удаленку перейду. Короче, нарвался кое-кто. Страшно?
- Это и были мои два условия… точнее, просьбы… Как ты догадалась?!
- Жирафа наконец-то надела очки!
Женька открыто любовалась Ромкой. Красиво у него получалось – яркое, чистое пламя. Доброе. Необходимое.
Тянуло закрыть глаза и еще раз полетать, но она не стала. Вместо этого полностью сконцентрировалась на Ромке – на его ощущениях. Прижималась, гладила, играла его губами. Удивительно это было… и сладко до невозможности! Чувствовать, что так сильно нужна любимому человеку, дарить ему радость.
- Жень… Женечек… родная! Как же хорошо с тобой… - отзывался Ромка на ее действия.
Женька блаженно улыбалась. Внезапно в голову пришла невероятная идея, но почему-то она казалась необычайно своевременной и правильной:
- Погоди, сейчас жирафа еще и на шкаф залезет!
Она дождалась, пока Ромка подойдет к самому пику и посмотрела в его затуманено-медовые глазищи.
- Люблю тебя! – четко выговорила она. – Сильно люблю. Ценю, уважаю, восхищаюсь! Мечтаю о тебе, наслаждаюсь каждым твоим прикосновением, каждым движением, каждым вздохом. Хочу быть рядом – всегда и во всем. И чтобы дети были похожи на тебя.
Ромка замер и вжался в нее так, что, казалось, косточки сейчас рассыплются в труху. Но Женька лишь бесстрашно потянулась ему навстречу, раскрываясь полностью:
- Ты это хотел от меня услышать?
- Да!! Давно хотел, выпрашивал даже. Мне от тебя все нужно, совсем все. Слова тоже. Очень нужны.
Ромка с яростным стоном уткнулся в Женькино плечо: хрипел, всхлипывал, жевал ее золотистые прядки. Плечо даже мокрым каким-то стало. Почему-то.
Но Женька деликатно не стала проверять почему. Она потянула край одеяла и накрыла их с Ромкой. Потом просто лежала, прижимаясь к нему и нежно гладя по голове – как маленького. Но смотрела в окно – на летящие и летящие с небес снежинки. И улыбалась.
Невероятно сильное, глубокое, яркое переживание переполняло ее, накрывало с головой. Она чувствовала рядом Ромку и то, насколько ему хорошо сейчас – физически, душевно, эмоционально. И это было так здорово!! Самое лучшее, что она когда-либо испытывала. Чистый, неприкрытый восторг пополам с безграничной нежностью. Любовь – что может быть слаще?
Ромка еще какое-то время отдыхал на Женькином плече, потом вытер лицо о погрызенную подушку и, подняв голову, встретился взглядом.
- Что, чудо мое в перьях, понравилось? – улыбнулась она, снимая с темных волос целый ворох белых перышек – словно снегом обсыпало.
- Еще бы… - Ромкины ресницы его были еще немного влажными и оттого казались пушистыми-пушистыми, как у ребенка: – Накрыло круче, чем при твоей экстремальной швартовке! Сам от себя такого не ожидал. Стой, это ты что – нарочно подстроила?!
Женька не ответила. Лишь застенчиво потупила взгляд.
- Ну, Сусанина! Какая же ты з…
- Ззззз? – недовольно изогнула бровь она.
- Звездочка моя, ясная! – со смехом притянул ее к себе Ромка. – Зорька утренняя – чистая, нежная. Зайчонок маленький, зефир сладкий. Зелье колдовское – мозги напрочь отшибающее. И
