Сообщница Агустина смотрела на лежащую перед ними девушку странным взглядом.
— Ты уж слишком сильно ее ударил, — сказала она.
— Сама вынудила, — буркнул Агустин. — А что это ты на нее так смотришь?
Женщина всхлипнула.
— На дочь мою покойную чем-то похожа… Видно, ты ее убил.
Агустин наклонился к Розе, взял безжизненную руку и пощупал пульс.
— Какое там! Жива-живехонька!
Он поднял Розу и отнес в соседнюю комнату, где положил ее на топчан. Вернувшись, он сказал:
— Что ж ей валяться-то, молодой да красивой… Жалко ее… Жить-то ей осталось час-другой…
Когда Рикардо вошел в гостиную дома Мендисанбалей, там в тревожном молчании неподвижно сидели Паулетта, Роке, Томаса и Эдувигес.
Роке и Рикардо отошли к окну.
— Брат рассказал мне о случившемся. Есть какие-нибудь новости? — спросил Рикардо.
— Пока никаких. Рикардо помялся.
— Если мое присутствие здесь неуместно, скажите мне прямо, и я уйду.
Но Роке успокоил его на этот счет, сказав, что сейчас не имеет никакого значения, что произошло между Рикардо и Розой.
Паулетта, видимо, поняв, что беспокоит Рикардо, встала и подошла к ним.
— Этот дом всегда ваш дом, — сказала она ему.
Он благодарно поцеловал ей руку. Некоторое время все в гостиной молчали. Потом как-то все сразу решили, что пора обращаться в полицию.
Гробовая тишина длилась уже довольно долго. Агустин сказал:
— Пойди взгляни, не пришла она в себя? Женщина пошла и, вернувшись, отрицательно покачала головой.
— Ты ее слишком сильно ударил… Что теперь будем делать?
Он встал.
— Пойду позвоню сеньоре. Ты за нее отвечаешь, — он кивнул в сторону комнаты, где лежала Роза.
— Мне очень деньги нужны были! — вдруг быстро заговорила женщина. — А так бы я ни за что не согласилась! Сохрани меня Бог, когда-нибудь еще иметь с тобой дело. Он пожал плечами.
— Вот работу закончим — и разбежимся…
Он порылся в кармане, вытащил пару жетонов для телефона-автомата и ушел звонить.
В комнате Дульсины теперь тоже царило молчание. Дульсина и Леонела напряженно ждали сообщений от Агустина. Наконец телефон зазвонил. Выслушав краткий отчет Кампоса, Дульсина спросила:
— А она не сбежит, пока мы с вами разговариваем?
— При ней женщина, — ответил он. — Она достаточно крепкая, чтобы удержать девчонку.
— В пять я буду на месте, — сказала Дульсина. — До встречи…
Леонела смотрела на подругу с завистью и уважением.
— Тебе не страшно идти в такое место?
— Что-нибудь одно: или мстить, или бояться… Я помню ее глаза, когда она предложила мне встать перед ней на, колени. Она смотрела тогда с вызовом и насмешкой. Интересно, как она будет смотреть на меня теперь…
Леонела нервно хихикнула. Дульсина задумчиво посмотрела на нее.
— Ты знаешь, я еще никогда не видела страха в глазах дикарки. Я надеюсь увидеть его перед тем, как ее глаза закроются навсегда.
Роза еле заметно пошевелилась. Женщина, сидящая около нее, чуть покачав головой, пробормотала про себя:
— И за что ее?..
Эта девушка и впрямь напоминала ей ее дочь. У нее перед глазами стояло лицо умирающей и думающей только о спасении своего младенца дочери. «Мама, — кричала та перед смертью, — мой ребенок, мама!..»
Роза открыла глаза и застонала.
— Пожалуйста, помогите мне!..
— Перебьешься, — грубо сказала женщина. — Отсюда не выберешься. Дверь заперта.
— Дай попить…
Эту фразу умершая дочь тоже произнесла несколько раз перед смертью.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила женщина. Роза показала на подвздошье:
— Вот здесь болит… Почему вы меня здесь держите?
— Не задавай вопросов — все равно ответов не будет. Роза заплакала.
— Что, больно? — спросила женщина, глядя, как Роза осторожно положила руки на живот.
— Я боюсь за моего ребеночка… Женщина поднялась с места.
— Ты что, беременна? Роза кивнула.
— На каком месяце?
— На третьем.
Женщина пересела к ней на топчан.
— А муж у тебя есть?
— Был, — ответила Роза. Женщина покачала головой.
— Бросил, значит… Как мою дочь… Она тоже беременная была. Молодая, красивая, как ты… Из-за него и умерла…
Она вдруг протянула руку и, прежде чем Роза успела отшатнуться, погладила ее по волосам.
Никогда в жизни Дульсина еще не испытывала такого чувства.
Не когда-нибудь, а сейчас, через несколько минут, не в мечтах, а наяву она встретится со своим самым заклятым врагом, посмевшим унизить ее! Встретится, и этот враг окажется в полной ее власти! И будет повержен…
Чуть не сломав ногу на темной лестнице (этого только ей сейчас и не хватало!), она поднялась к наружной двери и постучала условным стуком: дважды и еще один раз.
Ей открыла незнакомая женщина.
— Она в той комнате. Я оставлю вас с ней. Агустин сказал, что вы хотите, чтобы никого при этом не было.
Дульсина кивнула:
— Он не ошибся.
Женщина быстро ушла. Дульсина достала из сумочки пистолет и осторожно направилась в другую комнату.
Роза лежала на топчане, в углу комнаты, накрывшись с головой грязным одеялом. Слабый вечерний свет, проникавший сквозь узкое, годами не мытое да еще и полузакрытое какой-то тряпкой окно, не достигал топчана, и Дульсина подумала, что она, пожалуй, не разглядит лицо дикарки и не сможет в полной мере насладиться ужасом, который надеется увидеть в ее глазах.
Это не устраивало ее. Надо было отвести Розу в ту комнату: там горела лампочка и было намного светлее.
— Эй ты, голодранка паршивая, ну-ка вставай! — громко сказала Дульсина.
Роза не шевельнулась. Дульсина повторила приказание с прежним результатом. На всякий случай держа пистолет наготове, Дульсина приблизилась к топчану и резким движением сорвала с Розы одеяло.
Перед ней лежало несколько небольших подушек, имитировавших человеческое тело…
— Будь ты проклята! — испуганно закричала Дульсина, вертя головой во все стороны и пытаясь определить, где же дикарка.
Но уже через несколько мгновений ей стало ясно, что ее надули.
