в деревню. Новость была неожиданной, но не застала врасплох старика. Словно предчувствуя пополнение в семье, он давно заготовил подарки. Старшая, Настенька, — баловница, ей исполнилось уже два года, вовсю теребила дедушке бороду, вызывая слёзы умиления. Нарядная, с бантами, она была желанным гостем в каждом доме. Девочка не ждала, когда её пригласят в гости. Каждый день с утра устраивала обход соседей. Лиза бегала по домам и искала дочку. Иногда посылала племянницу Нюшу. А вот младшенькой, Машеньке, исполнилось только две недели. Все с нетерпением ждали дедушку в гости.
Хрустов, решив доделать свои дела, чтобы подольше погостить в Тальниках, усердней занялся своими заботами. В воскресенье, отстояв службу в церкви, куда он ходил в последнее время всё чаще, Илья Саввич сидел во дворе, изнывая от безделья. В воскресенье всё закрыто, поэтому приходилось терпеть вынужденный отдых. Раньше старик в такие дни занимался винопитием, но сейчас здоровье поослабло, и приходилось себя ограничивать.
В калитку громко и нахально постучали.
— Эй, хозяин, открывай! — раздался сиплый голос.
Хрустов нехотя поднялся и пошёл к калитке. За воротами стояло двое мужчин, одетых в кожаные куртки, с наганами на боку.
— Чего изволите? — спросил хозяин.
— Ты будешь Хрустов Илья Саввич?
— Я буду. Есть дело?
— Есть.
— Что за дело?
— Может, лучше пройдём в дом, чего разговаривать на улице? — Один из них, что был повыше, отодвинув хозяина, пошёл в дом.
Старик направился следом. В доме незваные гости расселись на стульях, и один из них спросил:
— Дома есть кто?
— Нету.
— Это хорошо, а дело такое: Советской власти требуются деньги, и мне с моим товарищем поручено реквизировать излишки денег, золота и других ценностей. Советуем всё отдать по-доброму.
— Кто вам сказал, что у меня есть излишки ценностей? — поинтересовался Хрустов.
— Так как ты занимался торговлей, а также добычей золота и скупкой пушнины у иноверцев, у тебя есть ценности, которые должны быть реквизированы.
С самого начала Хрустов не мог понять, где же он видел этого наглого представителя власти, и наконец вспомнил: этого мужика он видел вместе с Никодимом Нестеровым, когда тот приезжал Хрустову в Конторку. С Никодимом у Ильи Саввича были свои дела, а этот мужик был у Нестерова в работниках. Ещё тогда не понравился он Илье Саввичу: взгляд блудливый и пронырливый.
— Раз так, давай бумагу, — сказал старик.
— Какую бумагу?
— Что ты уполномочен реквизировать все ценности: да под опись, да при свидетелях, а так, батенька, получается грабёж.
— Что? — Посетитель схватился было за наган, но, опомнившись, сказал: — Бумага будет завтра.
— Будет бумага, приходите да свидетелей приводите, а сейчас, любезные, прошу покинуть мой дом. И передайте привет вашему начальнику, скажите, что я завтра с утра наведаюсь к нему для уточнения дела.
— При чём здесь начальник? Жди, мы ещё зайдём с бумагой.
— Милости прошу.
Как только незваные гости ушли, Хрустов стал собираться к поездке. Он, как только узнал посетителя, сразу понял, зачем пришли эти молодцы. Только не в первый раз приходилось сталкиваться Хрустову с грабителями — умел он ответить.
Через два дня все дела были решены, и счастливый дед отправился к дочери.
— А ты, что ли, мой дед? — спросила Настенька, за полгода она уже и забыла старика.
— Конечно, дед, разве ты не помнишь?
— А у нас Машенька есть, вот. Маленькая ещё, совсем не ходит. Только ест и спит, ну, сколько можно спать, — заявила внучка.
— А ты мне покажешь Машеньку?
— Чего её смотреть? Она ещё совсем маленькая, чужим смотреть нельзя, — вдруг заявила девочка.
— Я же не чужой, — растерялся дед. — Твоя мама — это моя дочка, значит, я нечужой.
Девочка растерянно посмотрела на мать, та рассмеялась. Лиза объяснила дочери, почему дедушка совсем нечужой, потом пошли смотреть спавшую малышку.
— Наших кровей, — прослезился Илья Саввич. — Крестить когда повезём?
— Батюшку Родион привезёт сюда, дома и окрестим, — сказала Лиза.
— Чего так?
— Власти закрывают церковь, батюшка по домам ходит.
— Ишь, какое дело, от Бога морду власть воротит. Ну-ну. И дома окрестим, да и отметим это дело, — махнул рукой Хрустов. — Сама-то как?
— Слава богу.
— Родион рад?
— Рад. Всё хорошо, и соседи помогают. Мы здесь как одна семья, радость или горе — так на всех. Деревня маленькая — все на виду.
— Славно. Поживу я у вас пару недель, думаю, утерплю.
— Хоть сколько живи, места хватает.
— И на том спасибо.
— Случилось что? — спросила дочь, чувствуя тревогу у отца.
— Нет, мне потом надо переговорить с братьями. Где они?
— Вечером должны вернуться, на Туманшет поехали рыбачить — рыбки захотелось.
— Ну, пока суть да дело, плесни мне чего-нибудь покрепче, чтобы ждать было ловчей.
Лизавета улыбнулась, но поставила для отца настойку на клюкве и закуски.
— Господи, до чего же хорошо у вас, — сказал старик и выпил настойки.
Мужики приехали поздно вечером, довольные: рыбалка удалась, рыбы взяли много. Особенно счастливым был Мишка, сын Евсея. Он наравне со взрослыми учувствовал в ловле, помогал ставить сети, выбирал рыбу, потрошил и солил. Вместе с Ванькой Дроновым они готовили дрова, делали всю работу на таборе.
— Вот и помощь подросла, не заметили, — сказал Евсей Маркелу.
— Давно ли сами такими бегали?
— Идёт время.
Переночевали одну ночь, взяли рыбы, сколько могли, и поехали домой. Долго рыбу не сохранишь — скиснет, даже и присоленная. А дома можно в подвале держать — там у каждого сделан ледник. И угостить селян надо — так принято в деревне. По приезде Мишка с Ванькой оповестили всех, чтобы приходили за рыбой, а сами, довольные, все в чешуе сидели вместе с мужиками на завалинке и слушали их разговоры. Вскоре с рыбой разобрались и пошли в баню — смыть рыбий дух, Ульяна протопила её к приезду рыбаков.
Уже при лампе гости сидели за столом у Евсея и выпивали настойку.
— Раздобрели вы здесь, ишь, животом обзавёлся, — сказал Хрустов Евсею.
— Есть маленько, какие теперь дела: сидим дома да едва шевелимся.
— Смотрел внучку, эх, радость какая. — Старик похлопал по плечу зятя.
Родион заулыбался.
— Про наследника надо подумывать. Девки — это хорошо, а помощника ещё надо.
— Бог даст, и парень ещё будет, — сказал Родион.
— Крестить когда надумали?
— Через неделю, уже с батюшкой договорено.
— Славно.
Ещё
