Мемуары Питера Брюса, еще одного иностранца на царской службе, на поверку содержат не вполне достоверные сведения о Прутском сражении – будто атаки продолжались три дня и три ночи, будто у турок не было артиллерии, будто именно царица подкупила визиря своими и одолженными у офицеров армии драгоценностями. Поэтому сложно сказать, насколько правдиво его сообщение, что к началу переговоров в армии осталось всего по три выстрела на каждое орудие и мушкет. Другие детали представляются достаточно правдоподобными: после подписания мира армия покинула лагерь с играющей музыкой и развернутыми знаменами, но шла, огородившись рогатками; каждую рогатку несли два солдата. Шесть дней, до момента встречи с турками, армию преследовала саранча – ее безуспешно пытались отпугнуть стрельбой и сжиганием пороха на земле[2018].
Штурмом шведского ретраншемента закончилась ингерманландская экспедиция генерала Любекера в октябре 1708 г. Отправившись из Выборга, обойдя Санкт-Петербург с севера, востока и юга, корпус этого шведского военачальника вышел на южный берег Финского залива («в Сойкинском погосте, близ деревни Криворучья») и ожидал эвакуации на корабли[2019]. Войска Ф. М. Апраксина преследовали Любекера на расстоянии, но готовы были атаковать прижатого к морю неприятеля. Шведы обнесли место погрузки на самом берегу полевым укреплением и засекой, правда более подробных сведений о конфигурации ретраншемента нет. Многочисленных лошадей (которых не было возможности погрузить на корабли и которых, как ценное военное имущество, нельзя было оставлять русским) пришлось забить. 19 октября 1708 г. Ф. М. Апраксин докладывал царю о том, как готовилась и развивалась атака на ту часть шведского корпуса, которая не успела погрузиться на корабли. Сначала адмирал «уведал… что неприятель, со всем корпусом приступя к морю, начал убиратца в корабли, а лошадей своих стрелять». Затем от захваченного языка узнали, «что неприятель стоит в таржаменте крепком и засекся лесами с пятию баталионы и перевозятца непрестанно». Стянув свои войска к шведскому лагерю, Апраксин разделил их на бригады и…
«…сам с ними на неприятеля пошел. И не дошед мало мушкетной стрелбы, Дале послал вахтмейстера Стразбурха з барабанщиком и велел сказать, чтоб здались и штурмовать себя не дали; а ежеле допустит штурму с потерянием наших людей, то живота не будет, на что нам неприятель отказал жестоко. То я тотчас приказал к неприятелю приступать: с правую сторону – гранодерскому баталиону [плац-майора Грекова] и полковнику Инглису и полковнику Дедюту, спеша драгун, и полуполковнику Нейтерту, а с левую сторону – Бушу, Болобанову, Фифтенгейму, на которых неприятель ис таржамента жестоко стрелял. Однакож афицеры наши и салдаты, несмотря на неприятелскую стрел бу, маеор Греков обшел до самого моря, с ним же был за капитана Наум Синявин и ранен. И зашед водою, в таржамент вошли и неприятеля привели в комфузию. И вшед стали на неприятеля стрелять и побили человек с 600, а другие побежали в воду и в отводной городок [вероятно, укрепление в укреплении], и тех такожде в труп положили человек с 300, а последних по лесам покололи и полон поымали. А сколко на той баталии от неприятеля взято афицеров и других чинов и что побито с нашей стороны, тому посылаю до вашего величества реляцию. Лошадей неприятель всех поколол и пострелял. Истинно вашему величеству доношу, что лошадей тысячь шесть или болши кругом таржаменту положено. При той нашей баталии был неприятелской флот поставлен в линею, в котором были 2 флагмана, адмирал и шаудбейнахт, и по нас стреляли, однакож нам никакого вредя не учинили. И генерал-маеор Либекер своим ковалерским сердцем был в тех часах на адмиралском карабле и тое нашу баталию видел»[2020].
Наибольшие потери во время боя при Сойкиной мызе понесли «саксонские пехотные батальоны» – состоявшие из перешедших на шведскую службу в 1706 г. саксонцев. Очевидно, Любекер поставил их последними в очереди на эвакуацию, и обрек на разгром (67 из 521 солдата остались в строю Саксонского батальона подполковника Бойе, 55 из 518 – в батальоне полковника фон Сойленбурга)[2021]. Насколько кровопролитным был штурм шведского ретраншемента, можно судить по сказке гренадерского сержанта Петра Васильевича Грязного, который был «под Сойкиной мызой на штурме к транжаменту, и при оном штурме капитана убили, а поручика и подпоручика ранили и командовал я [т. е. Грязной. – Б. М.] в то время ротою и при том штурме ранен я гранатою в ногу»[2022].
Можно вспомнить еще об одном обреченном шанце на берегу. Как известно, шведская армия после Полтавы сдалась без боя на Днепре у Переволочны, а король Карл с несколькими сотнями переправился через великую реку и направился в турецкие владения. Но на пути беглецов лежала еще одна водная преграда – Буг, и в ожидании переправы шведы возвели на берегу укрепление, ведь их настигала погоня. Отправленные вслед ускользающему королю гетман Скоропадский с Переяславским и Лубенским казачьими полками и с генерал-майором князем Волконским догнали противника у Буга, но сразу атаковать не решились (что, по-видимому, и спасло Карла). «Пришли они козаки, и козакиж донские к реке Бугу и нашли тамо несколько шведов при самой реке в окопе; и понеже драгунские полки поспешить с ними не могли, для того они одни никакого над ними промыслу того дни не чинили: а как де скоро в субботу по утру пришли драгунские полки, то учинили приступ и шведы им сдалися»[2023]. Штурм окопа на берегу Буга наблюдали только что отчалившие оттуда король Карл и бывший гетман Мазепа[2024].
И если протяженные ретраншементы часто не спасали защитников, то надежно перекопанный узкий проход мог легко задержать нападающих. На этом была построена оборона голштинского города Фридрих-штата, поля вокруг которого были затоплены, а узкие дамбы перекрыты шведскими укреплениями. В январе 1713 г. русским гвардейцам предстояло взять эти дамбы штурмом в присутствии самого царя.
Накануне от захваченных казаками пленных стало известно, что шведы испортили шлюзы и затопили низменности вокруг. Единственный подход к городу оставался по двум дамбам, которые шведы перерыли окопами и укрепили батареями. В это время шведам противостояли объединенные войска союзников – русские, датские и саксонские полки с «царским и с королевским датским величествами» во главе. Наступление предполагалось вести по двум направлениям, однако Фредерик IV настоял, чтобы находившиеся под его командованием датчане, саксонцы и приданные четыре русских пехотных полка в рискованной атаке не участвовали, а лишь блокировали одну из дамб при селении Гузум. Решив, что «который пост тяжелее, тот славнее», Петр согласился вести атаку по дамбе от местечка Швабстед только своими силами. 31 января за три часа до рассвета впереди всей русской армии в наступление пошли четыре батальона гвардии и гренадерский батальон под началом преображенского майора Глебова. Первые два «перекопа» защитники оставили без боя, но русским, чтобы продолжить наступление со своими полковыми пушками, пришлось задержаться и заровнять рвы. Тактические нюансы следующего эпизода хорошо описаны в Гистории. «Потом приближалася пехота к третьему перекопу, где была пушечная батарея, с которой неприятель жестоко стрелял по нашим людям, так голым и толко в 6 или 8 человек в шеренге идущим. Однако ж наши, почитай, отчаянно делали, прибежав к батарее, между пушек став, гранатами в амбрасуры бросали и неприятеля от пушек отбили. Которые неприятель, пометав в воду и зажегши двор, которой у той батареи был, под оным дымом ушел». И снова остановились, чтобы срыть вал и заполнить землей ров шведского укрепления, – обойти его было невозможно из-за воды. Противник тем временем отступил к деревне Коломбитель, в которую упиралась дамба. Построив пехотный полк широким фронтом на краю деревни лицом к дамбе, шведы открыли огонь из пушек; русские могли ответить лишь тремя полковыми пушками, а затем пошли в атаку узким фронтом, насколько позволяла ширина дамбы. При виде решительно наступающей русской пехоты неприятель, «не дав ручным ружьем бою, побежал». Очевидно, что если бы защитники дамбы оказали более серьезное сопротивление, потери русских были бы значительными; фактически же были убиты один поручик и один рядовой и ранены один капитан и четыре рядовых. В ходе «густого» бегства большого числа войск на ограниченном водой пространстве, в плен было побрано до 300 шведов. Дальнейшее продвижение было задержано вязкой грязью, от которой «не только со всех солдат обувь стащило, но у многих лошадей подковы выдирало»[2025]. После оставления дамб отряд шведского генерал-майора Штакельберга ушел из Фридрихштата и присоединился к армии Стенбока, которая 5 февраля 1713 г. укрылась в Тенингене.
