У Маркуса сложилось впечатление, что возвращаться они не собираются.
Интересно, что это было за воздействие?
Внушить человеку какую-нибудь несложную идею, тем более эмоцию вроде страха, мог даже самый юный из вампиров, но не здесь же, не в клубе Маркуса, где все было подчинено ему одному, и им одним контролировалось.
В первый раз с той минуты, как были уничтожены «ястребы», господин Ведиуса ощутил укол беспокойства. И пришлось приложить усилие, чтобы убедить себя в отсутствии причин для страха.
Это было его место, место, где сотни смертных каждую ночь впадали в экстаз от бешеной музыки, наркотиков и полной ирреальности происходящего. Кор Марди Грас, вот что было у них, и чего не было у Маркуса, но они – дураки, недоумки – щедро и бездумно отдавали ему эту Силу. Отдавали в неистовых танцах и таких же неистовых совокуплениях по темным углам, в наркотическом трансе, в потере себя и собственной личности, смытой, затертой страшным напором музыки. Эту дикую музыку Маркус ненавидел, давно позаботившись о том, чтобы ни звука не проникало за стену, разделяющую зал и административные помещения.
Кто мог угрожать ему здесь?
Тем более что к приходу Паука стали готовиться с момента гибели «ястребов». И теперь гостя ожидала добрая встреча. Его ждали не смертные, и даже не молодежь, вроде «ястребов». «Кровавые братья» – проверенные бойцы, каждому из которых уже почти столетие и «вечные» – личная гвардия Маркуса. Они ждали, хотя убить могли бы прямо сейчас. Но Маркус, прежде чем уничтожить Паука, хотел насладиться его странной красотой.
Вот он идет через зал, двигается так, словно скользит над полом. Как призрак. И музыка омывает его, сполохи света скользят по блестящему плащу, ластятся, сбиваются с рваного ритма. Что за странная иллюзия? Музыка звучит только для него. Стены дрожат от грохота – для него. Свет ласкает только его. Люди выпадают из исступленности в реальность и расступаются, давая ему дорогу. Застывший зал, в центре которого не осталось уже ни одного человека. Музей восковых фигур, зал современной культуры, экспозиция «готик-пати».
И лишь музыканты продолжают бесноваться, как будто не замечают, что зал уже не слышит музыки. Плевать им на зал. Они играют для этого – единственного, нереального, как сам сатана.
Если Паук чей-то слуга, хотел бы Маркус знать имя его господина. Кто оказался достаточно могущественным, чтобы создать это дивное существо? Впору поверить, что он пришел из какой-то легенды, из сказок, которые рассказывают эти смертные.
Маркус мысленно отвесил поклон имиджмейкеру Паука. Или самому Пауку, если этот образ – его заслуга.
Дверь в административные помещения распахнулась сама. А ведь была заперта. Уже нужно начинать удивляться? Уже можно снова паниковать? Что там говорил Даймон, что-то о колдовстве, о вуду? Это смешно. Особенно, последнее. Маркус сам убил семьдесят лет на попытки познать тайны магии вуду и узнал лишь то, что никаких тайн не существует. Только Кор Кадавр – истинная Сила живой плоти. Но это не тайна, а то, что составляет хлеб насущный любого вампира.
И дверь, скорее всего, просто не заперли. Трудно поверить в недосмотр «кровавых братьев», однако других объяснений быть не может.
Маркус хотел распорядиться о том, чтобы незваного гостя проводили в конференц-зал. Там больше места, там уже размещена охрана. Однако, подумав, решил, что Пауку не вредно будет поплутать по коридорам. На подходах к своему логову, лорд давным-давно создал иллюзию хаоса и бесконечности. Возможно, когда Паук заблудится, с него слетит немного спеси…
Уже через минуту пришлось признать, что чужак не нуждался в проводниках. Видимо, он шел по следу Даймона. И Маркус счел для себя возможным проявить поспешность. Оставив последнего «ястреба» дожидаться Паука, он в сопровождении «вечных» проследовал в конференц-зал, уютный, тихий, с прекрасной звукоизоляцией. И едва успел войти, как двустворчатые двери вновь распахнулись.
Чужак! Маркус почувствовал это кожей. Чужак слишком близко. Маска респектабельности слетела в одно мгновенье, оставляя пришельца один на один с истинным господином Ведиуса. Стремительным, жестоким и хищным существом, лишь внешне похожим на человека.
– Ты старше, чем мне казалось, – отметил Паук, обходя развернувшегося к нему вампира.
Остальные, включая Лорел, – командира «вечных» – вряд ли успели хотя бы заметить движение хозяина. И наверняка не услышали слов Паука. Слишком быстро для них. Опасных, надежных, старых… Маркус был старше их всех.
Кроме Паука?
Они медленно двигались по двум невидимым, ломаным линиям, не сближаясь и не расходясь, до дюйма выдерживая дистанцию. «Кровавые братья», загодя размещенные в зале, безмолвно проклинали все на свете, потому что сектора стрельбы менялись каждую секунду, и невозможно было предугадать, где окажется цель в следующее мгновение. «Вечные» и Лорел безуспешно пытались подстроиться к текучему ритму движений хозяина. Их задачей было в любой момент предотвратить любую опасность. Но Паук… он оказался гораздо опаснее, чем ожидали они все. Все, включая Маркуса.
Маркус разглядывал Паука, зная, что тот в свою очередь изучает его, и зная, что Паук действительно изучает, в то время как он сам невольно любуется каждым движением прекрасной бестии.
– Кто прислал тебя? – спросил он, наконец. Мягко, очень мягко, не позволяя себе глубоко заглядывать в мерцающие сиреневые глаза, потянулся разумом. Что у тебя на душе, красивый мальчик? – Это мое место, я здесь хозяин, и я не звал тебя в гости. Зачем ты пришел?
Реакция Паука на такой невинный вопрос оказалась неожиданной. Внешне ничего не изменилось, но Маркус смотрел глубже и увидел гнев, брезгливое недоумение. Так хозяин мог отреагировать на дерзость последнего из рабов. Паук не привык, чтобы ему задавали вопросы.
И все же он ответил. Сдержанный гнев сделал его нежный голос более живым, а самого Паука – более реальным.
– Я ищу твоего создателя, – сказал Паук.
Маркус, воспользовавшись установившимся контактом, смог сделать последний, недостающий шаг вперед. В пропасть чужой души. В ту область, где он привык чувствовать себя хозяином.
…Он увидел солнце! Нет! Небо – синее, чистое, прохладное. Увидел блики на листьях деревьев и блеск воды на асфальте, мокром после недавнего дождя. Увидел День! Несбыточную, убийственную, прекрасную мечту. Свою, и любого другого вампира. Маркус прожил достаточно долго, чтобы все чаще думать о смерти. Смерть эта казалась счастьем, потому что включала в себя солнце, и небо, и зеленую листву, и утренний, мокрый асфальт, и облака, как белые легкие перья…
Он остановился, потрясенный, растерянный, застыл между счастьем и отчаянием. И это послужило сигналом остальным.
Что-то пошло не так.
Хозяин в опасности.
Чужак слишком близко…
Первой отреагировала Лорел: прыгнула вперед, сбив Маркуса с ног, закрыла его своим телом и моментально наведенным полем искажения времени. «Кровавые братья» почти тут же открыли стрельбу. А Маркус пришел в себя. Контакт оказался разорван, и господин Ведиуса, сориентировавшись в ситуации, поддержал защиту Лорел своей собственной. А заодно понял, что Паук окружил себя точно таким же полем. Один в один, без малейших признаков индивидуальности, как будто сделал копию с защит, созданных Лорел, а сейчас усилил их за счет энергии самого Маркуса.
