Когда на руках короли и тузы — Радость на сердце, но ты обожди, Ежели тройки, семерки придут, Заплачут и жены, и дети вокруг!
«Полковник» Петер и его командиры, похвалив песню, протянули музыканту фляжку.
— Благослови вас Господь! — сказал тот, отпивая. — Желаю вам удачи! Насколько я понимаю, вы — командиры союзников и идете на войну? А можно вас спросить: против кого?
Ландскнехты, переглянувшись, рассмеялись, однако «полковник» честно признался:
— Вы правы, мы действительно раньше состояли на службе союза, теперь же служим сами себе. Кому нужны солдаты, с тем мы и будем.
— Должно быть, швейцарцам в этому году привалит счастье: говорят, герцог хочет вернуться.
— Черт бы побрал этих швейцарцев! — вскипел «полковник». — Как они с ним обошлись! Славный герцог возлагал на них надежды, а они, разрази их гром, предали его у Блаубойрена!
— Швейцарцы позорно покинули герцога, — подтвердил сиплым голосом «капитан» Мукерле, — но если в этом деле как следует разобраться, то поймешь, что он и сам в чем-то виноват. Герцог ведь их совсем не знал, этих проклятых швейцарцев!
— Да, у герцога не было под рукой никого лучше, — согласился музыкант. — Если бы с ним были такие командиры, как вы, господа, и такие храбрые воины, как у вас в отрядах, союзники бы все еще стояли под Ульмом.
— Ты правду сказал, парень! Герцог должен взять на службу ландскнехтов, а не швейцарцев. Ежели он вновь к ним обратится, не знаю, что из этого получится. С ним должны быть ландскнехты, повторяю еще раз. Не правда ли, Магдебуржец?
— Я тоже так думаю, — поддержал Магдебуржец. — Ландскнехты, и никто иной, могут возвратить герцогу престол. Швейцарцы только и умеют, что размахивать алебардами. А видели бы они, как мы быстро заряжаем свои ружья и пушки. Им нужно полчаса, чтобы выстрелить, а мы, ландскнехты, управляемся за пятнадцать минут.
— Отдаю все свое уважение господам ландскнехтам, снимаю перед ними шапку! — Музыкант низко поклонился вольным стрелкам. — Конечно, герцог должен позвать вас. Но союзники вам очень хорошо платили, бедный герцог столько не сможет.
— Говоришь: платили! — возмутился пятый «капитан» и громко расхохотался. — Одни медяки! Швабские псы! Это о них сложена поговорка:
Служи и не требуй награды, Господа тебе будут рады.
Плохо они нам платили! Если его светлость, господин герцог, меня позовет, я пойду к нему на службу.
— Ты прав, Штаберль, — произнес «полковник», расправляя свои венгерские усы. — Разрази меня гром, если господин Ульрих хорошо заплатит, весь наш полк пойдет за ним.
— Ну, это вы скоро узнаете, — хитро улыбнулся крестьянин. — Вы еще не получили ответ от герцога?
«Полковник» Петер густо покраснел.
— Черт побери! Откуда ты знаешь наши тайны, парень? Кто тебе сказал, что я послал гонца к герцогу?
— Ты послал гонца к герцогу? — удивился Магдебуржец. — Значит, у нас есть друг от друга тайны? Существуют вещи, о которых мы не знаем? А ну-ка признавайся!
— Ну, я решил, как всегда, что должен думать обо всех нас, и послал человека к герцогу, спросить, не нужны ли мы ему. А плату я определил такую: один талер в месяц каждому солдату, нам, командирам, — один золотой гульден и ежедневно — четыре меры старого вина.
— О, это хорошее предложение! Золотой гульден в месяц! Я — за! Думаю, никто против не будет. Ты уже получил ответ от герцога?
— Пока нет. Но Bassa manelka! Как ты об этом узнал, крестьянин? Я отрублю тебе ухо, поступлю точно так же, как мой патрон — святой Петр, который был тоже ландскнехтом. Скорее признавайся, не то останешься без уха!
— Длинный Петер, — остановил его дрожащим голосом «капитан» Мукерле, — не тронь его во имя Господа Бога! Он ведь колдун. Мы должны были его поймать в Ульме и запереть на конюшне господина секретаря городского совета фон Крафта, однако ж он оказался искусным чародеем, сделался маленьким-маленьким, превратился в воробья и улетел оттуда.
— Что? — вскричал храбрец-«полковник», отпрянув от музыканта. — Куда же смотрел городской магистрат? Надо было поубивать всех воробьев, потому что в одном из них прятался вюртембергский шпион. Думаю, этот ульмский воробей сейчас перед нами!
— Он самый, — прошептал Мукерле. — Это Волынщик из Хардта, я его сразу узнал.
