Несчастная Леопольдина.
Андре-Луи положил записку перед де Бацем.
– Вот, прочтите. Призыв о помощи, хотя и между строк, – сказал он мрачно.
Де Бац прочел, вздохнул и пожал плечами.
– Что я могу сделать? Если бы этой жертвы можно было избежать, я бы избежал ее. Я не чудовище. Вы же знаете, я не колеблясь пожертвую собой. Пусть это послужит оправданием моей готовности пожертвовать другими.
– Никакое это не оправдание. Вы сами себе хозяин и сами распоряжаетесь своей судьбой.
– Разве люди вообще когда-нибудь распоряжаются своей судьбой? Кроме того, в данном случае речь идет о судьбе целого народа. – Тон барона стал суровым и властным. – А в таких случаях безжалостность порой становится священным долгом.
– И что прикажете мне ей ответить?
– Ничего. Так будет милосерднее. Похоже, бедная девочка надеется, что она что-то для вас значит. Иначе не написала бы. Ваше молчание рассеет эту надежду, и она с большей готовностью подчинится своей судьбе.
Удрученный Андре-Луи сел на полосатый диван и закрыл лицо руками.
– О, грязный капуцин, – простонал он. – Клянусь Господом, он в этом горько раскается!
– Конечно раскается. Но он такая же марионетка, как и девушка. В каком-то смысле он тоже жертва, хотя пока об этом не догадывается. Но скоро догадается.
– А Фреи? Эти бесчеловечные братья, которые ради личной выгоды отдают сестру в лапы этой скотине!
– Они тоже раскаются. Утешьте себя этой мыслью.
– А вы – вы, который в ответе за все это?
– Я? – Де Бац выпрямился и посмотрел на Андре-Луи напряженным, оценивающим взглядом. – Я в руках Божьих. Пусть я даже иду по грязной дорожке, но побуждения мои чисты. Я служу идее, не себе. В этом я чище вас. Возможно, потому-то я и защищен от угрызений совести, которыми терзаетесь вы.
Андре-Луи подумал об Алине. Надежда поскорее связать с ней судьбу была главным мотивом, побудившим его к участию в нынешнем сомнительном предприятии. Чтобы эта надежда осуществилась, Андре готов был почти на все; но пожертвовать невинным ребенком, отдав его в лапы этому похотливому животному Шабо, – на такое он пойти не мог. Алина в ужасе отреклась бы от него, заподозри она, что он способен на подобную низость, хотя бы даже – нет, тем более – ради нее. Но, как справедливо заметил де Бац, помешать этому браку теперь не в его власти.
Ярость, охватившая Андре-Луи от сознания собственного бессилия, обратилась на Шабо. Желая отомстить за Леопольдину, Андре-Луи с еще большим ожесточением принялся изыскивать способы дискредитировать депутата и тем самым окончательно сокрушить его.
В этом мстительном настроении и застали молодого заговорщика Делоне и Жюльен, пришедшие вечером того же дня с визитом на улицу Менар.
Де Бац куда-то отлучился, а Моро сидел с карандашом в руке за письменным столом, заваленным грудой бумаг. Шторы на окнах были опущены – в эти солнечные сентябрьские дни в Париже стояла удушливая жара. Андре-Луи в одной сорочке и кюлотах разрабатывал детали плана, который должен был привести к быстрому уничтожению Шабо. Делоне явился, чтобы предъявить нечто вроде ультиматума. Они с Жюльеном желали знать, когда операции с эмигрантской собственностью приобретут более крупные масштабы. Прошло уже несколько месяцев с того дня, когда впервые обсуждался этот вопрос, а продвижения что-то не видно. До сих пор они всецело руководствовались пожеланиями гражданина де Баца. Но если в ближайшее время дело не сдвинется с места, они предпочтут действовать самостоятельно.
– И подставите свои головы под нож гильотины. – Андре-Луи развалился в кресле, перебросив ногу через подлокотник, и окинул депутатов насмешливым взглядом. – Что ж, как угодно. Ваши головы – вам ими и распоряжаться.
– Ответьте мне: чего мы ждем? – спросил Делоне. Ироническое замечание Моро не поколебало его всегдашнего хладнокровия.
Андре-Луи постучал карандашом по столу.
– Почва еще недостаточно подготовлена. Шабо пока не убедили войти в дело.
– К дьяволу Шабо! – горячо воскликнул Жюльен.
– Полностью разделяю вашу точку зрения, – согласился Моро. – Но только после того, как он сослужит нам службу. Вы забываете, что наш щит – его высокое положение. Вы слишком нетерпеливы. Трудные предприятия долго готовятся, зато быстро исполняются. В этом секрет успеха.
– К дьяволу все! Так мы не снимем урожая до будущего лета, – проворчал Делоне.
Андре-Луи задумался; его полузакрытые глаза остановились на разбросанных по столу листках. Он снял ногу с подлокотника и сел прямо.
– На вас давят, Делоне? Декуан начинают приедаться обещания? Ей хочется более основательной пищи? Если проблема в этом, у меня тут есть еще кое-что интересное. Средство молниеносного обогащения.
– Вот это уже по мне, – заявил Жюльен.
– И по мне, клянусь честью! В чем он заключается?
Андре-Луи коротко изложил план, уже несколько дней занимавший его мысли. Он касался Ост-Индской компании[267]– одной из немногих французских торговых компаний, активы которых практически не затронула революционная буря.
– По закону от восьмого фримера[268]первого года с акций любой компании при смене владельца взимается определенная пошлина в казну. Вы не обращали внимания на то, что Ост-Индская компания обошла этот закон? Вижу, что не обращали. Вы хотите разбогатеть, но не знаете, где найти источник обогащения. Вот вам хороший пример. Компания заменила свои акции бонами наподобие тех, что выпускает государство.[269]На них никакие передаточные платежи не распространяются. Все, что нужно для передачи этих долговых обязательств из рук в руки, – это простая запись в журнале компании. Таким образом закон о пошлине успешно обходится. – Моро взял со стола лист, покрытый цифрами. – Это очень простая форма мошенничества, и простота – залог ее успеха. Я тут прикинул, и вышло, что в результате государство надули уже больше чем на два миллиона.
