— Элизеф! Что происходит? Даже в башне я ясно почуял магию. — В дверях стоял Браггар. Он помог ослабевшей Элизеф встать и быстренько соорудил щит, чтобы защититься от коварных магических атак. Впервые в жизни Элизеф действительно была рада его видеть.
— Ориэлла! — задыхаясь, проговорила она. — Эта стерва напала на меня! — Браггар не должен знать, что Элизеф ослушалась Миафана — он слишком труслив, чтобы решиться на открытое неповиновение, а ей сейчас нужна его помощь.
— Что? Не может быть! — На лице Браггара появилось обычное недоумевающее выражение. — Верховный сказал, что она утратила свои силы…
— Оп ошибся! — Элизеф уже начала приходить в себя, и в голове у нее забрезжил новый план. С Анваром она еще могла справиться, но если они с Ориэллой заодно, это уже слишком. Однако, если удастся их расколоть… А способ есть, она знала: одно слабое место у Ориэллы существовало всегда. Но Элизеф не собиралась рисковать, подставляя себя под удар этих двух отщепенцев, ведь у нее для этого есть тупоголовый Браггар. Повернувшись к магу Огня, Элизеф одарила его своей самой обольстительной улыбкой.
— Прости, Браггар, я не хотела грубить. Я очень рада, что ты пришел, ибо только ты можешь мне сейчас помочь.
— Не беспокойся, Элизеф, я защищу тебя! — вскричал тот. Боги, какой простак! Посмеиваясь про себя, волшебница быстро обрисовала свой план.
— Я готов, — отозвался Браггар. Элизеф с удовлетворением посмотрела на надежно поблескивающий барьер, который ее поклонник поддерживал со всей своей силой. Теперь, если уловка не удастся, она, по крайней мере, не пострадает. Надежно укрытая магией Браггара, Элизеф направила свою волю к Ориэлле и начала прясть видение, полное неодолимого соблазна.
Анвар и Ориэлла по-прежнему были тесно связаны через сцепленные руки, которыми они сжимали Жезл. В этом прикосновении было спокойствие и сила. Ни на секунду не решаясь выпустить оружие, девушка свободной рукой смахнула с лица кровь и песок. Там, за щитом, все еще бушевал ураган, хотя ярость его, казалось, пошла на убыль.
— Мы ведь ее не прикончили, да? — Мысль Анвара прозвучала в сознании Ориэллы так отчетливо, будто он произнес это вслух.
— Нет, — ответила девушка. — Она потрясена, но она вернется.
В безмолвной беседе они решали, что же делать. Пойти ли на риск и ударить Элизеф, прежде чем она успеет оправиться, или попытаться, поддерживая щит, добраться до края пустыни? Это будет долгий путь: их лошади пропали и, без сомнения, уже мертвы. Но, взглянув на Шиа, Ориэлла отбросила колебания: огромная кошка распласталась на песке, прикрыв лапами глаза, не в силах двигаться под гнетом магии, скопившейся внутри щита. Она не сможет даже встать, Ориэлла была в этом уверена. Волшебница посмотрела на Анвара, и мысли их зазвучали в полной гармонии. Они будут сражаться.
Пошатываясь, Ориэлла встала на ноги, по-прежнему крепко стискивая руку Анвара, державшую Жезл. Волшебница вновь взяла неопытные силы юноши и силы Жезла Земли, объединила их в послушную мощь собственной воли и чувств. Отбросив шит, собралась…
И замерла, сквозь завесу пыли увидев знакомый призрачный образ своей погибшей любви. Форрал звал. Очарованная видением, Ориэлла, как во сне, выпустила Жезл и, позабыв о том, что оставляет друзей на милость бури, как лунатик двинулась навстречу призраку погибшего воина. Заслонившись руками от жалящего песка, она вгляделась сквозь пальцы и увидела, что он ускользает от нее, как это уже было в Диаммаре, делая ей знак следовать за собой в объятия бури.
— Форрал! — Зов девушки был едва слышным шепотом.
Волшебница неуверенно сделала один шаг вперед, потом другой…
Ориэлла скорее почувствовала, чем увидела, что Анвар восстановил щит. Когда песок успокоился и улегся, он подошел к ней сзади и, пробормотав проклятие, грубо схватил ее за плечо и встал между волшебницей и призрачной фигурой Форрала.
— Нет! Ты не возьмешь ее!
— Пусти меня! — завизжала Ориэлла. — Форрал, подожди! Пока волшебница боролась с Анваром, щит снова дрогнул, но устоял, и, хотя юноше приходилось поддерживать магическую защиту, он упрямо не отпускал Ориэллу.
— У тебя уже был шанс! — прокричал Анвар призраку. — Она принадлежит живым! Убирайся отсюда! Оставь нас в покое!
— Ориэлла, нет! — мысленный голос Шиа был полон бессильной ярости. Краем глаза волшебница видела, как пантера отчаянно старается подняться и снова падает, побежденная. Но девушка была так заворожена магией Элизеф, что даже это не тронуло ее.
— Отпусти же, проклятый! — набросилась она на Анвара и ударила его по лицу. Анвар перехватил ее за запястье так резко, что Ориэлла задохнулась от боли. На щеке его горел след пощечины, лицо воплощало отчаяние, но взгляд оставался твердым.
— Уже второй раз ты даешь мне оплеуху за то, что я спасаю тебе жизнь. Я думал, мы покончили с этой чепухой.
— Ты что, не понимаешь? — вскричала Ориэлла. — Я люблю его!
— Не понимаю? — Лицо Анвара превратилось в маску невыразимого страдания. Юноша разрывался между магическим щитом и необходимостью вразумить волшебницу и не мог позволить себе миндальничать. — Форрал мертв, — безжалостно сказал он, и Ориэлла вздрогнула, словно от удара. В это мгновение она ненавидела Анвара, но его пальцы крепко сжимали ей запястье, не давая бежать, а он добивал ее невыносимой, невероятной правдой. — Он мертв, идиотка, но ты-то жива — ты и твой ребенок. Ты не имеешь права лишать его жизни из-за собственной прихоти. Ты сама знаешь, что это несправедливо!
— Анвар посмотрел ей прямо в глаза. — Я говорю это, потому что люблю тебя, и будь я на месте Форрала, я бы никогда не позволил тебе лишить жизни себя и ребенка.
Его слова ранили Ориэллу больнее, чем лезвия драгоценных песчинок. Не имея возможности возразить, волшебница могла только причинить юноше ответную боль.
— Так вот оно что? — горько отозвалась она. — Ты хочешь взять меня себе — и больше тебя ничего не волнует. Ну так я не люблю тебя, Анвар. Я тебя ненавижу! И что бы ни случилось, буду ненавидеть до конца своих дней!
Слова Ориэллы громко прозвенели в мертвой тишине пустыни. Анвар вздрогнул, будто ему нанесли смертельную рану, и с проклятием отпустил волшебницу, почти отшвырнув ее от себя.
— Тогда иди, и будь счастлива этим, если можешь. Беги за своим драгоценным Форралом. Умри. Убей ребенка, если он для тебя ничего не значит. Теперь у тебя нет ни ответственности, ни друзей.
Анвар отвернулся, но Ориэлла видела его вздрагивающие плечи и поняла, что он плачет. Девушка с тоской посмотрела на тень Форрала, которая по-прежнему звала ее за собой, но вместо любимых черт она увидела лицо Анвара — голубые глаза, полные боли, пылающий след ее пощечины — и внезапно осознала, что ей будет не хватать юноши, его преданного и любящего присутствия — будет отчаянно не хватать. Конечно, она любит Форрала, и предпочесть ему другого было бы позорным предательством, но все же Ориэлла заколебалась, не в силах сделать последний, решающий шаг. Она знала, что Анвар любит ее, и если она умрет, он пройдет через тот же ад, который пришлось пройти ей самой после гибели воина. Тогда, в невольничьем лагере, их души соприкоснулись, и он цеплялся за ее руку, словно это был единственный якорь в его жизни. Сара уже предала Анвара — неужели теперь и она сделает то же самое? После того что они пережили вместе, она не имеет права на такой поступок.
