Джонни тяжело опустился на деревянное сиденье.
Движение вызвало боль, он застонал, но не перестал меня целовать. Отбросив костыль, Джонни подтянул меня к себе и поставил у себя между ног.
Его руки скользнули по плечам, сжали мне талию, и я тоже застонала.
Это был стон наслаждения, и Джонни одобрительно заурчал.
— Ты в порядке? — не отрывая губ, спросила я, крепко держась за его плечи.
— Продолжай меня целовать, — сдавленно произнес он. — Хочу тебя очень.
— Хочешь? Меня? — переспросила я, содрогнувшись всем телом.
— Ужасно хочу, — простонал он.
Его руки оказались у меня на бедрах, он приподнял края юбки, усадил меня к себе на колени, лицом к нему.
Помня о его травме, я старалась сидеть так, чтобы не слишком давить ему на бедра. Обхватив его лицо своими маленькими ручками, я поцеловала Джонни со всем жаром, что был у меня внутри.
Джонни вздрогнул от моего прикосновения, но я не отодвинулась.
Я не могла сдержаться.
Я хотела трогать его лицо.
Я хотела трогать его везде.
— Я правильно все делаю? — прошептала я, болезненно ощущая свою неопытность.
— Более чем, — заверил Джонни, вновь приникая к моим губам.
— Я целуюсь в первый раз, — простонала я сквозь его губы.
— Безупречно, — еще раз заверил он, проникая горячим языком мне в рот.
Погружаясь в глубокий, одурманивающий поцелуй, я расслабилась и позволила себе впитать ощущения, пронизывающие меня.
Потрясающие.
Его губы были такими нежными.
А тело — таким крепким.
Он так приятно пах.
Он был таким вкусным.
Я тонула в чувствах.
Не в силах удержаться, я запустила руку в его мокрые волосы и потянула к себе.
Джонни вознаградил мою смелость тихим рычанием, обхватил мои бедра, передвинул меня чуть ниже и приподнял свои бедра.
Я стонала и не противилась, захваченная опьяняющим, изумительным ощущением его тела, прижатого к моему. В этот момент я не думала, что мои движения могут причинить ему боль.
Джонни явно наслаждался нашим контактом.
Я это чувствовала по его телу.
Устроившись у меня между ног, Джонни не делал поползновений к более тесному контакту.
Он продолжал поцелуй, скользя жарким языком, сжигая меня одним лишь своим ртом.
Его жар передавался мне, и все тело сладко ныло.
Забыв, что сижу у него на коленях, я потянулась, что-то промурлыкала ему в губы и резко опустилась.
Джонни застонал, и я застыла, вдруг вспомнив о травме.
— Тебе больно? — спросила я, не отрываясь от его губ.
— Только если ты останавливаешься.
Он коснулся моего затылка. Наши лица находились почти впритык, отчего поцелуй стал еще глубже.
Думаю, я его люблю.
Думаю, я куда-то падаю.
Пожалуйста, не делай мне больно.
Пожалуйста, никогда не делай мне больно.
Мозг захлестывали безумные, порожденные вожделением мысли, и все они были о Джонни.
Казалось, я не устою перед падением в бездну эмоционального самоубийства.
Я жаждала Джонни.
Я изголодалась по нему.
Мне был нужен этот парень.
Отчаянно нужен.
Он был моей болью, моим желанием, в чем я признавалась с открытым умом и беззащитным сердцем.
Чем больше я качалась у него на коленях, ударяясь о его тело, тем больше он побуждал меня к таким движениям. Его руки лежали у меня на бедрах, стремясь как можно теснее прижать мое тело к своему.
Я была так захвачена нашим поцелуем, что не слышала, как дверь раздевалки открылась и закрылась. Даже услышав чье-то покашливание, я не сразу это осознала.
— Вижу, тебе стало лучше.
Только эти слова тренера Малкахи грубо вернули меня в реальность.
— Блин… — пробормотал Джонни, не отрывая губ от моих.
Испугавшись, я прервала поцелуй и попыталась сползти с коленей Джонни.
«Постаралась» было точным словом, потому что Джонни поймал меня за руку и потянул к себе.
— Кавана, вообще-то, это называется недопустимым поведением на территории школы, — резко произнес тренер Малкахи, сердито глядя на нас. — Что с тобой творится?
За спиной у него смущенно переминались с ноги на ногу двое парамедиков — мужчина и женщина. Увидев их, я тихо вскрикнула.
— Мы не на территории школы, сэр, — спокойно ответил Джонни, усаживая меня рядом с собой.
— Учебное время еще не кончилось, — рявкнул тренер.
— Для кого как, — парировал Джонни, взяв меня за руку.
В тот момент я была невероятно благодарна ему за это прикосновение.
Оно заземляло меня, успокаивало и спасало от тревожной тошноты.
Чем я была знаменита.
— Сейчас половина десятого, — пожал плечами Джонни. — Занятия давно закончились.
— Все равно вы оба ведете себя недопустимо, — загремел тренер, гневно глядя на нас. — Нечего цепляться за формальности. Вам обоим нет восемнадцати. Я вынужден сообщить об этом мистеру Туми и вашим родителям.
— Боже мой! — вырвалось у меня. — Пожалуйста, не делайте этого.
— Это вы про поцелуй? — язвительно спросил Джонни, крепче сжимая мою дрожащую руку. — Вы собираетесь сообщить директору про какой-то чертов поцелуй? — Он невесело рассмеялся. — Мистер Малкахи, пройдитесь по автобусу. Уверен, вы увидите там кое-что похуже поцелуев.
— Ты несовершеннолетний ученик, оказавшийся в раздевалке с несовершеннолетней ученицей, — запальчиво ответил тот. — Весьма компрометирующее положение. — Тренер повернулся ко мне. — А ты, Линч, решила составить себе в Томмене определенную репутацию? Хочешь стать одной из таких девиц?
Слезы брызнули у меня из глаз, и я торопливо замотала головой.
— Эй, не говорите с ней в таком тоне, — потребовал Джонни.
Он подался вперед, заслоняя меня от Малкахи.
— Очнись, Джонни! — нетерпеливо проворчал коуч. — Подумай, как это выглядит.
— Мне ровным счетом плевать, как это выглядит, — огрызнулся Джонни. Он попытался вскочить на ноги, но тут же пошатнулся и рухнул на скамейку. — Вы не имеете права говорить ей подобные вещи, — бросил он, раздувая ноздри. — И никому не позволено с ней так говорить.
— Посмотри на себя! — Тренер указал на травмированное бедро. — Посмотри, в каком ты состоянии.
Джонни и не подумал этого сделать, но я посмотрела и тихо вскрикнула.
Из раны, нанесенной шипами игрока Ройса, струилась кровь.
— Джонни, — прохрипела я, вновь потянувшись к его руке.
Боже, у него тряслась рука.
Я взглянула на него.
Джонни трясся всем телом.
Лицо превратилось в гримасу боли.
Он дрожал с головы до пят.
— Парень, у тебя серьезная травма, — сказал ему коуч. — Слышишь? Твое тело разваливается на части, а ты забавляешься с девицей, как полный дебил!
— Ладно, давайте-ка все успокоимся, — распорядился врач-мужчина. Он подошел к Джонни и присел на корточки. — Что у тебя приключилось, сынок?
— Я уже рассказывал врачу, — сердито ответил Джонни, которого нешуточно трясло.
— Сделай одолжение, расскажи и мне, — попросил парамедик.
— Порванная приводящая мышца. — Джонни судорожно вдохнул, привалился к стене и закрыл глаза. — Двадцатого декабря
