звук, похожий на пар из чайника.
Отт ухмыльнулся:
— У тебя есть какие-нибудь комментарии по поводу предшествующих событий? На самом деле, я думаю, мы услышали от тебя вполне достаточно. Но если ты хочешь поторговаться за это украденное тело, можешь попробовать. Позвольте мне избавить тебя от некоторых усилий: мы уже знаем, что Макадра взяла Нилстоун.
Арунис сильно дернулся. Проволока еще глубже впилась в его плоть.
— Осторожнее! — сказал Отт. — Да, у нас есть эта информация из надежных источников. Это узнал твой старый оппонент, сноходец. Я, конечно, говорю о Фелтрупе. Макадра захватила Нилстоун & уничтожила банду Паткендла. И она уже на полпути сюда.
Арунис снова подпрыгнул. Его лицо исказилось от боли.
— Кроме этого, можешь ли сказать что-нибудь важное? — потребовал ответа Отт. — Если так, просто подними палец.
Арунис заколебался, вращая глазами-бусинками. Отт прищелкнул языком.
— Я так & думал, что нет, — сказал мастер-шпион.
Его рука яростно дернулась. Проволока перерезала, плоть разошлась. Я поскользнулся в крови, протискиваясь мимо Отта & истекающего кровью трупа, ослепленный своими слезами. Отт небрежно окликнул меня вслед, как бы говоря: Не беспокойся. Я взлетел на верхние палубы, врезался в матросов, не в себе от горя...
Марила стояла на нижней орудийной палубе, целая & невредимая.
— Что это? — воскликнула она. — Почему вы в крови? Мистер Фиффенгурт, с вами все в порядке?
Я упал на колени, обнял ее, плача, как ребенок. Все это ложь. Они так хорошо лгут, эти шпионы & колдуны. А я безнадежен & всегда буду таким. Казалось, я не мог ее отпустить. Я чувствовал, как бьется ее сердце, & чувствовал, как в ее животе брыкается крошка.
Среда, 4 фуинара 942.
Мы нашли доктора Чедфеллоу в каюте Ускинса, под покровом мух. У меня пока не хватает духу писать о моем друге. Ни слова больше, иначе я не смогу продолжать.
Позволь мне написать вместо этого о шарфе. Капитан Роуз намочил его в ламповом масле, зажег факел & поднял над морем на конце багра. На маленькую мрачную церемонию собралась толпа: те, кто пережил чародея. Никто почти ничего не говорил. Было приятно просто стоять там. Когда ткань загорелась, собаки Таши заскулили & навострили уши, & Фелтруп спросил, не слышали ли мы чей-то стон, очень далекий, очень слабый?
Сейчас, лежа в постели, я думаю о Сандоре Отте. Был ли у него шпион, наблюдавший за Ускинсом — или за мной? Вряд ли это больше имеет значение. Важно вот что: этот сукин сын не знал, что Арунис лжет. Насчет Марилы, конечно. Ему просто было все равно. Он & раньше проиграл магу несколько партий в покер & не собирался проигрывать эту. Во что бы то ни стало.
Позже, в каюте Роуза, он чуть ли не ликовал.
— Я с удовольствием пролил эту кровь. Не было причин расспрашивать Аруниса дальше. Он мертв, а мертвым нельзя угрожать: это урок, который должен усвоить каждый принц. И ты не можешь подкупить человека, который не хочет ничего из того, чем ты владеешь. Мы могли надеяться только на одно — узнать то, чего маг не знал.
— Ты солгал ему, — сказал я.
— Конечно. Фелтруп не знает, есть ли у Макадры Нилстоун, преследует ли она нас. Но теперь мы знаем, что Арунис ненавидел обе идеи. Эти два мага не были в сговоре; а если & были, то Арунис только притворялся & планировал предать Макадру. В любом случае он вряд ли направлял ее к «Чатранду».
— Но почему он пытался потопить нас? — яростно прорычал сержант Хаддисмал. — У нас на борту Шаггат Несс! Разве он не хотел, чтобы этот дьявол был передан его фанатичным поклонникам? Разве не в этом вся его вонючая идея?
— Дурак! — огрызнулась леди Оггоск. — Это была ваша идея. То есть Арквала. То есть Отта.
— Какое-то время это было & желанием чародея, — сказал Роуз. — Но теперь мы знаем лучше. Шаггат был всего лишь инструментом. Как & война между Арквалом & Мзитрином. Даже Нилстоун, в конечном счете, был инструментом. Конец был чем-то более черным & необъятным.
— И, возможно, Арунис нашел другое средство для достижения этого конца, — сказал я. — Может быть, в Шаггате просто больше нет необходимости. Но в потоплении «Чатранда» — есть.
— Предусмотрительность, возможно, — сказал Отт. — Но зачем эта предусмотрительность, я вас спрашиваю? Что мы можем сделать при помощи этого корабля, который так его беспокоит? Ничего такого, чего не смогли бы сделать тысячи других кораблей, — разве что пересечь Правящее Море. На Севере это делает «Чатранд» уникальным. И даже здесь таких кораблей чрезвычайно мало.
— Так оно & есть, — сказал капитан. — Бегемот, который нас преследовал, был огромным, но любой смолбой скажет вам, что он не годится для плавания в океане. Волны Неллурока потопили бы его в считанные часы. Ходят слухи, что корабль Макадры — сеграл, подобный «Чатранду», но принц ясно дал понять, что это всего лишь одно из немногих таких судов, оставшихся на плаву.
— И только одно из них направляется на Север, — добавил Отт. — Именно это & отличает нас, джентльмены. Конечно, было время, когда Арунис хотел, чтобы мы отвезли Нилстоун на Гуришал. Но теперь, после смерти, он узнал нечто такое, что заставляет его бояться того, чего он когда-то жаждал.
Все это происходило в предрассветные часы той ужасной ночи. Несмотря на усталость, мы все были на ногах, за исключением леди Оггоск, которая, развалившись за обеденным столом, по-коровьи жевала кусок мула. Но при словах Отта она замерла, & ее молочно-голубые глаза посмотрели на нас с удивлением.
— Инструмент, — сказала она. — Клянусь Ночными Богами, Нилус, этот отвратительный шпион, возможно, прав. Мы знаем, что Арунис делал орудия из каждого, к кому прикасался. Но в чьих-то руках он сам, возможно, был орудием. И ради чего?
Она выпрямилась на стуле:
— Не ради гибели мира. Он сам хотел этого, нуждался в этом, работал как сумасшедший, чтобы достичь этого. Нет, Арунис не боялся ничего, кроме спасения мира. И после смерти он узнал, что именно у этой миссии есть шанс это осуществить.
В комнате воцарилась тишина. На столе Роуза Снирага наблюдала за нами, мурлыча. Наконец капитан заговорил:
— Арунис, орудие богов?
Леди Оггоск решительно покачала головой. Но Сандор Отт начал медленно
