может человек утопить его изнутри? Быстро, бесповоротно, не оставляя времени на то, чтобы остановить ущерб?
— Нет никакого определенного способа.
— Но наиболее вероятный. Подумайте, Фиффенгурт: как бы вы это сделали?
Я покачал головой:
— Может быть... тот способ, которым старый капитан Ингл потопил «Пламя» в гавани Рукмаста. — Он непонимающе посмотрел на меня. — Где вы были в 26-м, Ускинс? Говорят, он прикрепил грузовой домкрат к кильсону & сильно прижимал его к корпусу, пока не лопнули винты вельса.
— Вельс.
Я прижал руку к своей пульсирующей голове.
— Облицовочный брус, Ускинс. Треклятая доска. Черт возьми, вы же знаете, что такое вельс. Итак, что это за новости?
Он на мгновение замолчал, словно погрузившись в раздумья. Затем он пристально посмотрел на меня:
— То, что вы описываете, почти в точности соответствует тому, что произойдет.
— Произойдет? — заорал я. — Ты что, совсем мозгами поехал? Что ты нашел, & почему ты не кричал об этом во всю свою тупую грязную башку? Пылающие жабы, Стьюки...
Он ударил меня в живот, затем зажал мне рот ладонью. Он прижал губы к моему уху.
— Личинка, — сказал он. — У меня в каюте твоя крестьянка со скарабеем смерти на лбу. Если она закричит, или пошевелится, или я произнесу мысленную команду, этот скарабей прожжет ее череп насквозь, как магма. Ты не будешь кричать. Ты покажешь мне этот грузовой домкрат & поможешь его установить. И ты будешь отвечать на любые вопросы & отсылать членов экипажа с нашего пути.
— Кто?..
— Ни слова, ни единого слова, только для моей цели. Я причиню ей мучения, прежде чем она умрет. Я ее предупредил, чтобы она не кричала, даже если будет жечь. Я сказал ей, чтобы она подумала о своем ребенке.
— Арунис! — Я ахнул.
Он слегка нахмурился:
— Скарабей только что прожег ей кожу насквозь. Следующим будет ее череп, если ты опять меня не послушаешься. Грузовой домкрат. Отведи меня к нему. Я не буду спрашивать снова.
Я начал идти. Кошмар, кошмарный сон. Арунис в теле Ускинса, намеревающийся, наконец, потопить нас. Арунис мучает Марилу, уродует ее. И будь он проклят до глубины души, но она достаточно сильна, чтобы молчать, когда ее плоть горела. Она могла бы это сделать. Он сделал правильный выбор.
— Полагаю, ты & нашу воду испортил. Козлиными внутренностями.
— Заткнись, — прорычал он.
Мои ноги подкашивались. Мы прокрались вниз по лестнице № 3, затем перешли к узкому люку возле бухт кабеля. Ускинс (Арунис) непринужденно шел рядом со мной. Он велел мне уклоняться от вопросов, но их не будет. Никто, кроме Роуза, не стал бы расспрашивать ни одного из нас; мы были офицерами.
На спасательной палубе я зажег лампу. Внизу, в трюме, были грузовые домкраты, где & предстояло совершить диверсию. Но зачем облегчать ему задачу? Я направился на корму, к Заброшенному Дому, самой уединенной части корабля, где мы с молодыми людьми вынашивали наши обреченные планы мятежа. Здесь, в подвальном помещении, был домкрат. Но там было много областей для обхода, & все они выглядели одинаково. Человек может запутаться.
Коридоры были узкими & темными. Арунис (Ускинс) начал нервничать:
— Что ты делаешь, личинка? Это не тот трюм.
— Домкрат, — прошептал я. — Прямо впереди.
— Что это был за шум? Кто здесь внизу?
— Здесь нет никого, — сказал я ему. — Но смотри: это он & есть.
За исключением того, что это было не он. На самом деле я не был точно уверен, что находится за дверью в отсек перед нами, но я был абсолютно уверен, что не грузовой домкрат. Конечно, я тянул время. Я помнил, что именно эта дверь была заперта на тройной засов, а засовы были жесткими & ржавыми. Но теперь меня охватил страх за Марилу. Помощь в потоплении «Чатранда» не спасла бы ее, но как я мог позволить ему покалечить девушку?
— Открой дверь! — зашипел Арунис. — Любые уловки, & эта маленькая шлюха познает невыносимую боль, клянусь.
Я поставил лампу & опустился на колени. Первый засов легко отодвинулся (я выругался про себя), но второй оказал сопротивление. У меня дрожали руки. Лицо Марилы, слезы Марилы...
— Чедфеллоу догадался, — сказал Арунис.
Я вздрогнул, повернулся, & он шлепнул меня по щеке. Я снова повернулся к засову.
— Мистер Ускинс умер от нервов, — произнес голос у меня за спиной. — Несмотря на чуму, он пытался отказаться от моих услуг. Но перед тем, как покинуть корабль, я уговорил его оставить мой шарф себе, на всякий случай. Это был мой голос у него в ухе, этот шарф. Это усиливало его ужас по мере того, как надвигалась чума, пока он не смог думать ни о чем другом. А потом он впустил меня, & я стал хозяином дома.
— А его душа? — спросила я, дрожа. — Где ты ее хранишь?
— Нигде, — ответил голос. — Разум этого труса был мне ни к чему. Я вытолкнул его через окно & позволил ветру унести его прочь. Ты должен поблагодарить меня, Фиффенгурт. Ты презирал этого человека. Как & все, верно?
Второй засов соскользнул, & я перешел к третьему. Медленно.
— Я тоже мертв, — сказал голос. — Мертв для этого мира, конечно. Но когда Рой его опустошит, я унаследую вселенную. Тогда мне больше не понадобятся марионетки. Я никогда больше не опущусь так низко.
Я отодвинул третий засов. Дверь распахнулась — в совершенно пустой отсек. Я вздрогнул, ожидая, что он снова меня ударит. Но вместо этого я услышал, как чародей яростно отшатнулся в сторону. Я резко обернулся. Арунис корчился, держась обеими руками за шею. Позади него, крепко держа удавку, стоял Сандор Отт.
— Не делай этого! — взвыл я. — Он убьет Марилу!
— К несчастью для него, мне на нее наплевать, — сказал Отт. — Не двигайся, чудовище! Я могу уронить твою голову на эти доски одним движением запястья.
Ужасный хрип вырвался из горла Аруниса. Его глаза были прикованы ко мне.
— Но Отт! — взмолился я. — Он намазал Мариле на лоб какую-то мерзкую штуку, он мучает ее...
— Заткнись. И отойди в сторону, если не хочешь промокнуть насквозь.
Щеки мага ввалились, глаза выпучились, как виноградины. Из-за проволоки уже вытекло немного крови. Из горла Ускинса вырвался тонкий
