был увести Лию оттуда до того, как существо внизу поднимется. Я вспомнил гигантского таракана, который забрался в сарай мистера Боудича, и как мистер Боудич застрелил его, и это напомнило мне – наконец-то – что его револьвер всё ещё у меня.
Лия вошла в это колышущееся скопление щупалец, видимо, не подозревая, какую опасность они таили. Одно из них погладило её по щеке. Элден продолжал смотреть на неё, и он… плакал?
– Иди назад, – прокряхтел он. – Иди назад, пока можешь. Я – не могу…
Одно из щупалец обвилось вокруг её окровавленной шеи. Было ясно: он не мог остановить часть себя, одержимую существом внизу. Все те книги, что он прочитал во дворцовой библиотеке – неужели ни в одной из них не содержалась основополагающая история всех культур, в которой говорится о сделке с дьяволом?
Я схватил щупальце – которое могло быть частью его руки, когда Элден заключил свою сделку – и оторвал от её горла. Щупальце было жёстким и покрытым слизью. Как только оно перестало душить Лию, я выпустил его. Другое щупальце обернулось вокруг моего запястья, ещё одно – вокруг бедра. Они начали тянуть меня к Элдену. И к открытому колодцу.
Я поднял револьвер мистера Боудича, собираясь выстрелить. Прежде чем я успел спустить курок, щупальце обвилось вокруг дула, выдернуло оружие, и бросило его на пол в сторону покинутого паланкина. Радар теперь стояла между Элденом и колодцем, вся шерсть дыбом; она лаяла так сильно, что из её пасти летела пена. Она бросилась, чтобы укусить его. Щупальце – то, которое было частью его левой ноги – хлестнуло её кнутом и отбросило в сторону. Меня тащило вперёд. Монстр, возможно, оплакивал свою сестру, но он также ухмылялся в предвкушении какой-то ужасной победы, реальной или воображаемой. Ещё два щупальца, размером поменьше, появились из этой ухмылки и попробовали воздух. Буровая вышка продолжала открывать люк, но что-то ещё – что-то под ним – толкало его снизу, расширяя щель.
«Там внизу другой мир, – подумал я. – Он чёрный и я не хочу его видеть».
– Ты тоже была частью этого! – взвизгнуло дряблое существо с зелёным лицом, обращаясь к Лии. – Ты тоже была частью этого, иначе ты бы пошла со мной! Ты бы стала моей королевой!
Ещё больше щупалец Летучего Убийцы схватили её – за ноги, за талию и снова за шею – и потащили вперёд. Что-то вылезало из колодца – маслянистая чёрная субстанция с длинными белыми шипами. Она ударилась об пол с влажным шлепком. Это было похоже на крыло.
– Я И ЕСТЬ королева! – воскликнула Лия. – Ты не мой брат! Он был добрым! Ты – убийца и притворщик! Ты – самозванец!
Она вонзила кинжал, с которого всё ещё капала её кровь, в глаз своего брата. Щупальца отпустили её. Элден отшатнулся назад. Крыло поднялось и взмахнуло, отчего мне в лицо ударил тошнотворный порыв воздуха. Оно окутало Элдена. Щипы пронзили его тело. Его подтащило к краю колодца. Элден издал последний вопль, прежде чем тварь вонзила свои крючковатые шипы ему в грудь и затащила в колодец.
Но получить свою марионетку – этого ему оказалось недостаточно. Из колодца поднялся пузырь иноземной плоти. На нас смотрели огромные золотистые глаза на том, что нельзя было назвать лицом. Раздался скребущий, скрежещущий звук, и появилось второе крыло, покрытое шипами. Оно сделало пробный взмах, и меня снова ударило волной гнилостного воздуха.
– Вернись назад! – крикнула Лия. Кровь брызнула из её прорезанного рта. Капли попали на выползающую тварь и зашипели. – Я, королева Эмписа, приказываю тебе!
Оно продолжало появляться, теперь взмахивая обоими своими шипастыми крыльями. Из него брызнули струйки какой-то зловонной жидкости. Свет от разбитых лун продолжал меркнуть, и я едва мог разглядеть горбатое, перекрученное нечто; его бока вздувались внутрь и наружу, как кузнечные меха. Голова Элдена погружалась в чужеземную плоть. Его мёртвое лицо, застывшее в последней маске ужаса, смотрело на нас, как лицо человека, исчезающего в зыбучих песках.
Лай Радар теперь больше походил на крик.
Думаю, это было что-то вроде дракона, но не такого, о котором можно прочитать в любой книге сказок. Он пришёл из-за пределов моего мира. И мира Лии тоже. Тёмный Колодец открылся в другую вселенную, недоступную человеческому пониманию. И приказы Лии не могли остановить его.
Оно появлялось.
Оно появлялось.
Луны уже поцеловались и вскоре оно должно было обрести свободу.
9
Лия не стала больше приказывать. Видимо, она поняла, что это бесполезно. Она только вытянула шею, наблюдая за тем, как эта тварь поднимается из колодца. Осталась только Радар, лающая и лающая, но каким-то образом – чудесным, героическим – стоящая на месте.
Я понял, что погибну, и это будет милосердием. Если только жизнь не продолжится в ужасном адском гудении (ААААААА), когда я – и Лия, и Радар – стану частью этого чужеродного организма.
Я читал, что в такие моменты вся жизнь человека проносится у него перед глазами. Передо мной, словно иллюстрации в книге, страницы которой быстро перелистываются, промелькнули все сказки, встреченные мной в Эмписе, от обувщицы и гусиной девушки до домов Трёх Маленьких Изгнанниц и злых сестёр, которые никогда бы не взяли свою младшую сестру (или своего младшего изуродованного брата) на бал.
Оно поднималось. Поднималось. Крылья хлопали. Лицо Элдена исчезло в его непостижимых внутренностях.
Потом мне вспомнилась ещё одна сказка.
Давным-давно жил да был подлый человечишка по имени Кристофер Полли, который решил украсть золото мистера Боудича.
Давным-давно жил да был подлый человечишка по имени Питеркин, который пытал Снаба кинжалом.
Давным-давно мою маму сбил грузовик на мосту Сикамор-Стрит-Бридж, и она погибла, когда он впечатал её в одну из опор. Большая часть её тела осталась на мосту, но её голова и плечи упали в реку Литтл-Румпл-Ривер.
Всегда этот Румпельштильцхен. С самого начала. Изначальная сказка, можно сказать. И как же дочь королевы избавилась от этого надоедливого эльфа?
– Я ЗНАЮ ТВОЁ ИМЯ! – выкрикнул я. Голос был не моим, так же как многие мысли и озарения в этой истории не принадлежали семнадцатилетнему парню, впервые оказавшемуся в Эмписе. Это был голос принца. Не этого мира и не моего. Я начал с того, что назвал Эмпис «другим», но я сам стал другим. Разумеется, всё ещё Чарли Рид, но я также был кем-то другим, и в мысли, что меня послали сюда – что мои часы начали
