на кого и так плевать, а если помрут, то и хоть что-то хорошее сделают для своего полиса.
Семирод покачал указательным пальцем:
— Именно, так затем и подумали сами прокаженные, когда научились использовать свою силу, и опять же по легендам, восстали против полисов. Попробуй представить, миллионы воинов объединились против общего хозяина, под одной идеей. Свобода.
— А дальше? — глаза Пилората засверкали пламенем, как у ребенка слушающего рассказы деда.
— Неизвестно, — отрезал Семирод, как на корню. — Сказал ведь, запретили это изучать, а всё что надо из истории вырезали. Выдумали красивые легенды, Сибирусы и прочее. Ясно лишь то, что война прекратилась, и полисы осознали — монета дороже крови. С тех пор они не воюют, а сосуществуют.
— А что стало с войском прокаженных?
— В лес ушли, — с легким смешком в голосе, ответил Семирод. — Никто не знает. Есть множество сказок и легенд о том, как бессмертное войско спит под землей и ждет, когда придет истинный прокаженный и поведет их на последний бой против полисов. Бесконечная сказка о восстании против тирании хозяев, и так далее и далее. Как там суп?
— Почти готов. Ты веришь в это? Что действительно где-то дремлет целое войско и ждет своего лидера? — Пилорат произнес эти слова, и только потом понял, как это звучит.
Семирод ничего не ответил, однако по его глазам всё было видно. Он за свои годы наслушался столько легенд и рассказов, что хватило бы на несколько книжных томов. Видят боги, ему самому приписывали внеземные целительные свойства в былое время. Всё, что холопы не могли объяснить, называли чудом.
— В каждой легенде есть доля правды, но правды в ней именно столько, сколько духа в теле прокаженного.
Пилорат молча согласился, однако на этом его любопытство не закончилось:
Пилорат молча согласился, однако на этом его любопытство не закончилось:
— Так что на самом деле…
Семирод протянул ему глиняную миску, и ответил:
— Суп готов, я устал, пощади меня юноша.
Меридинец не стал настаивать, тем более к ним подоспели Маруська с Закхрой, которых манил запах, исходящий из котелка. Они выложили нарезанный кубиками хлеб вокруг костра на деревянные дощечки выструганные Пилоратом и, словно извиняясь за перебитый разговор, сели.
— Ближе, подвигайтесь ближе, — заговорил Пилорат. — Ночь обещает быть холодной, нужно успеть согреться снаружи и изнутри.
— Благодарю, — послышался голос Семирода, и он двумя руками принял полную пряной похлебки миску.
— Да обнимет вас Мать-Земля, — произнесла Закхра, принимая свою.
Маруська молча кивнула и поднесла миску к вечернему небу, затем все застучали ложками. Похлебка получилась вполне сносной для непривередливого Пилората и беззубого Семирода. Маруська также не жаловалась и довольствовалось тем, что дают, как, собственно, и Закхра. Последняя в свою очередь слегка не привыкла к подобным ночлежкам и еде, однако пережитый плен изменил её видение мира навсегда.
Девушка вела себя довольно замкнуто и постоянно оборачивалась по сторонам, словно опасаясь, что очередной Черный выпрыгнет из кустов и утащит в противный зловонный лагерь. Миску она держала близко ко рту и хлебала быстрее всех. Мародеры видимо и с худым пайком развлекались, то кормили, то лишь манили, а затем забирали. Пилорат заметил и постарался хоть как-то её успокоить, прежде чем она обожжет себе горло.
— Закхра, так значит ты с Красограда, интересно.
Девушка выпучила зеленые глаза, что выглядывали из-под глиняной миски и ответила не сразу, словно пыталась убедиться, что вопрос задан именно ей.
— Эм… — она, соблюдая такт, утерла уголки рта указательным и средним пальцем. — Да, живу там и работаю.
— Кем, если позволишь спросить?
— Учет и обслуживание в Красоградской Великой Библиотеке.
— Библиотекарь значит? — Пилорат улыбнулся как мог, но разбитые и перемотанные руки вместе со шрамами на лице искажали его как-то по-недоброму. — Интересная работа, ученая видимо, раз в мире знаний обитаешь.
Захкра поняла, что я её вызывают на разговор, который рано или поздно должен был случиться. С момента как они вместе с Гривастыми покинули лагерь, никто не задал ей ни вопроса о её прошлом и как она оказалась посреди этого ужаса. Девушка поставила миску у костра и, потеплее укутавшись в тулуп подаренный Гривастыми, готова была ответить на все вопросы. В конце концов, они спасли её жизнь и согласились проводить до ближайшей деревни.
— Я так и не поблагодарила как следует и не представилась как полагается. Меня зовут Закхра Хайкрен, величие солнца и мудрость всех лесов не передаст, насколько я благодарна, если бы не вы…
— Пилорат Окран. Не будем говорить о том что, если, — перебил её мужчина и вернул её миску супом обратно в руки.
— Но ведь это правда, вы, господин спасли мою жизнь и вытащили из тисков смертельной опасности! Я никогда не забуду вашего благородства и героизма. То, как вы расправились с этими невообразимо жестокими и кровожадными варварами, заслуживает целой поэмы, а то и эпоса! Простите, я знаю ваше имя, но как мне к вам обращаться, господин…
Пилорат отхлебнул луково-грибного супа и, недовольно выдохнув, ответил:
— Зови меня просто Пилорат и нет нужны ни в какой фамильярности. Видят боги, до господ мне как холопу до князей. Я в поэмах и эпосах не силен, но ту резню даже с натяжкой не назовешь развлекательным чтивом.
— Что же вы! Как раз обратное. Я знаю пару весьма одаренных писателей, что с радостью возьмутся за вашу историю и преподнесут её в массы как героический поступок одинокого воина, что не смог пройти мимо зла.
Меридинец подавился в усмешке:
— Вам видней. Как бы то ни было, позвольте тогда представить и остальных. Это Семирод, а девчушка, что в красном платочке и жадно чмокает губами — Маруська. Имена наши ты и так знаешь, но всё же такт есть такт.
Девочка оторвалась от похлебки и коротко приветственно кивнула.
— А теперь опустив все формальности, кои не место им здесь, скажи мне Закхра, как ты очутилась у Черных и куда путь держала?
Девушка огорченно вздохнула и нехотя ответила:
— Всю жизнь я посвятила книгам и учениям, бывало, закрывалась в комнате и теряла счет времени. Столько всего можно узнать, столько неизведанного и прекрасного таится в трудах великих мыслителей. Они затягивали меня своим водоворотом любопытства, и я была счастлива этому. Эта жизнь меня устраивала, пока… Один человек, которого я встретила,
