заслуживают особого внимания. Однако обыкновенно от этого ясного указания Полибия отмахиваются следующим образом: говорят, что он просто повторяет римскую официальную точку зрения (Colin. Р. 618–619; ср.: Тарн. Указ. соч. С. 5 3). Иначе как легкомысленным такое утверждение назвать нельзя.
Первое. Полибий вовсе не всегда одобряет римлян. Есть много случаев, когда он без всякого стеснения и очень резко осуждал их внешнюю политику, например, когда сенат не отпускал содержавшегося заложником Деметрия Сирийского (XXXI, 12, 18); или при распрях карфагенян с Масиниссой — «карфагеняне всегда проигрывали у римлян не потому, что были неправы, а потому что такие решения были выгодны для судей» (XXXII, 2, 6) и т. д.
Второе. Может быть, Полибий и бывает иногда пристрастен к римлянам. Но нельзя забывать, что он пламенный патриот Ахейского союза (Larsen. P. XII–XIII). Поэтому во всех случаях споров между римлянами и ахейцами он всегда берет сторону ахейцев. Всякое вмешательство во внутренние дела союза он принимает в штыки и описывает с нескрываемым неодобрением (XXII,15; XXIII, 11; 17; XXXI, 8). Странно было бы, что он так возмущался малейшим посягательством римлян на права Ахайи, когда же они вовсе отняли у нее самостоятельность, то благодушно встал на их сторону. У нас нет никаких оснований, а значит, и прав обвинять великого историка в сознательной лжи. Наконец, самое главное. Если римляне официально потребовали от ахейцев роспуска союза, они не стали бы от этого отрекаться перед Полибием.
Исключительная уступчивость и миролюбие римлян объясняются, конечно, тем, что эллины имели очень сильных покровителей в сенате.
Но если римский империализм нимало не притеснял греков, из-за чего же началась война? Наиболее обоснованной является точка зрения Груэна. В своей интереснейшей статье он доказывает, что происшедшая трагедия есть трагедия ошибок (Op. cit. Р. 46–69). Обе стороны не поняли друг друга. И ни одна не хотела войны. Рим хотел только одного — спокойствия в Элладе и окончания очередного конфликта в Спарте. Он рассчитывал, что комбинация пугающих угроз и великодушных предложений сможет образумить ахейцев. Ахейские лидеры, со своей стороны, тоже не помышляли о войне с Римом. Они хотели только укротить Спарту. Более того, они не имели даже какой-либо вражды или недоброжелательства к Риму. Весной 146 г. Критолай объявил войну только Спарте. Неожиданное появление легионов было для ахейцев полным сюрпризом. Они уже привыкли безнаказанно оскорблять уполномоченных и были уверены, что римляне вынесут все. Так и было бы, если бы не специфические обстоятельства 146 г. Рим не мог терпеть пожара в Греции, когда собирался установить прочный порядок в Македонии. Результатом и были бедствия, незапланированные и неожиданные, ατυχια. Полибий же слишком ненавидит ахейских демократических лидеров. Отсюда пристрастное освещение событий.
Все выводы Груэна, касающиеся намерения римлян, кажутся мне неоспоримыми. Но я не могу согласиться, что ахейские лидеры не понимали, что делают.
Каковы доводы Груэна?
Первое. Ахейцы не имели никаких оснований жаловаться на римлян, ибо те всегда относились к ним с подчеркнутым уважением.
Второе. После оскорбления посольства Ореста тут же отправлено было посольство с оправданиями. Критолай был избран стратегом как раз в это время. Он сам настаивал на отправке посольства. Мог ли он быть недругом Рима?
Третье. Обыкновенно главное доказательство вражды Критолая к Риму и желания воевать с ним видят в его оскорбительном поведении с посольством Юлия. Но это оскорбление кажется несколько странным. Зачем было Критолаю прибегать к такому изысканному способу? Дело же было вовсе не в намеренном желании унизить римлян. Секст предлагал созвать собрание с участием спартанцев и решить их судьбу. Но страсти были так накалены, что Критолай опасался, что ахейцы набросятся на спартанцев и повторится эксцесс с Орестом. Он не хотел, чтобы римляне вторично сделались свидетелями вспышки народной ярости. Вот почему стратег и сорвал собрание.
Четвертое. Появление легионов в Греции вызвало растерянность и полную панику. Сам Критолай бежал, потеряв голову. Ясно, что он вовсе не ожидал войны и не готовился к ней.
Но главный довод тот, что только при таком толковании эта история имеет какой-то смысл. Идея же Полибия о массовом безумии не объяснение, а отказ от объяснения.
Но я не могу принять эту точку зрения.
Первое. Положим, Полибий очень не любит ахейских демократов, положим, он даже несправедлив к ним. Но рассказ его — это рассказ не о седой древности, а о том, что случилось несколько лет назад. Его читатели были свидетелями описанных им событий. Они сами присутствовали на роковом собрании в Коринфе, они слышали речи Критолая и прекрасно знали, собирался он воевать с римлянами или нет. Слава богу, Критолай кричал об этом на митингах, всю зиму, объезжая все ахейские города. Вряд ли тут возможно было недоразумение или ошибка. И Полибий не решился бы так грубо исказить истину.
Второе. Приготовления к войне были как-то уж слишком серьезны. Обход Критолаем всех городов союза, временная приостановка долговых обязательств, обвинение против врагов народа и римских шпионов, наконец, назначение Критолая диктатором. Знак, что готовится какая-то грандиозная операция, а вовсе не борьба со Спартой.
Третье. Не могу себе представить, чтобы Критолай был настолько слеп и не понимал, что идет на открытый разрыв с Римом. Три римских посольства были грубо оскорблены. Такие вещи никому еще не сходили с рук. Напрасно автор приводит прошлые прецеденты. Ничего подобного никогда не было. Ахейцы и уполномоченные часто ссорились, иногда римляне уезжали раздосадованные. Тогда вслед им летело ахейское посольство с оправданиями. Но то, что произошло в 147–146 гг., перешло уже все границы. Только народ, твердо решившийся на войну, мог обойтись с римскими послами так, как обошлись ахейцы весной 146 г. Примечательно, что никаких посольств с оправданиями ни после скандала с Секстом, ни после оскорбления послов Метелла уже отправлено не было. Любопытно также, что появление послов встречено было взрывом народной ярости. Почему? Они вели себя в высшей степени миролюбиво и не предъявляли никаких обидных требований. Это понятно только если в течение некоторого времени Критолай и прочие демагоги упорно чернили римлян и в своих речах создавали отвратительный образ врага, как рассказывает нам Полибий. Естественно, когда этот враг явился, его чуть не разорвали.
Четвертое. Объяснения поведения Критолая. Критолай был выбран, когда отправлено было в Рим посольство. Ну так что же? Критолай тогда не был диктатором, Ахайя была государством демократическим. Вспомним события следующего года. Стратегом был Диэй, непримиримый противник Рима. Но ахейские власти в том числе Сосикрат, υποστρατηγος, т. е. заместитель и помощник стратега, отправили послов к римлянам договориться о мире. Конечно, после скандала с Орестом много влиятельных ахейцев
