слегка склонил голову. Я приподнял бровь. Весьма неоднозначная ситуация, ведь чиновник так и не удосужился слезть со своего коня, разговаривая со мной сверху. Словато вежливые. Без издёвки, но чисто психологически должного уважения он мне не оказал. Не сказать, что мне не плевать, но я всё-таки посланник Раджи, а с недавних пор ещё и ученик Огненной Кобры. И показывать слабость или пропустить мимо себя, закрыть глаза на такую ситуацию я не могу. На самом деле — ничего вопиющего не случилось, но подавать себя теперь нужно не как чужака и чужеземца, а как важную персону. Статус поднявшийся обязывает. Я теперь не просто маг на побегушках у правителя: таким “принеси-подайкам” одно из величайших сокровищ Индии не доверяют. Блин, как же мне лень заниматься ещё и такими вещами…
— Хорошо, — спокойно киваю. — Мне нужна новая одежда. Еда. Я желаю помыться и отдохнуть с дороги, — активировав заклятие левитации, поднимаюсь в воздух. — Надеюсь и дальше говорить около ворот у вас в планах нет? Мы можем уже идти? — Так, уже лучше. Теперь мы говорим с психологически равных позиций. Он в седле, я в воздухе напротив. Гм… Нет. Всё же висящий непринуждённо в воздухе человек выглядит… Круче. Да, круче. Даже если на нём грязноватое тряпьё.
— М-мы м-могли бы выделить лошадь… — даже запнулся от моего демарша резко добавивший в голос почтительных ноток чиновник. Храмовник с интересом наблюдал за развитием ситуации.
— Не стоит, — слегка морщусь. — Терпеть их не могу. С последней ещё как-то уживался, но её в дороге разорвали на части… Я лучше сам.
— А… Да, конечно, — кстати, стоит описать Шифрана. Он выглядел человеком средних лет, но с уже начинающей проклёвываться сединой. Небольшой живот, который слабо скрывала свободная одежда, не добавлял внешней привлекательности. Впрочем, для мужчины этого времени внешность — не самое главное. Черты лица довольно грубые, подбородок массивный, а скулы сильно выделяются. Глаза глубоко посажены. Но главное — кожа. Очень светлая. Даже светлее, чем у многих шумеров или подданых фараонов.
Они повернули коней, отправившись обратно в город. Я последовал за ними, после чего поравнялся с градоначальником и полетел с ним наравне. Телохранители следовали за нами. Явно было видно, что самому Шифрану такое моё сопровождение непривычно. Но сам виноват. Кто ему мешал слезть с коня, когда говорил со мной? И с самого начала предложить лошадь, конечно. Никаких прописанных правил этикета на этот счёт нет. Каждый ведёт себя во что горазд. И неудивительно, что начальник местечкового провинциального города в не самом могущественном на мировой арене царстве не смог сразу сообразить и просчитать все нюансы ситуации.
Люди, кстати, сторонились с узких улочек, пропуская нашу процессию. И в всю глазели на меня. Скоро слухов пойдёт… Так и не представившийся храмовник молчал и не старался обратить на себя внимание. Мы довольно быстро продвигались через небольшой город.
На самом деле, то ещё местечко. Улицы никогда не знали не только хоть какого-то каменного покрытия, но даже и гравия, которым посыпают в самых развитых странах некоторые важные зоны в городах. Мы ехали по ссохшейся грязи и дерьму. Канализации или хотя бы сточных канав здесь тоже не было. Я так понял, парашу, содержимое ночного горшка, выливали прямо под стены огороженной территории. А то и из окон бедных домов, не имевших собственных двориков. Это я молчу уже про то, что в Ниджанге, как и во многих небольших городах, нормальным считается, вероятно, сходить в туалет там, где особо никто не видит. Завернуть за угол какого-нибудь дома или типа того. Это всё дополнялось ароматом навоза, который оставляли после себя некоторые животные. На улице к тому же было множество мух.
Не сказал бы, что картина приятная, но привычная: во многих городах этого времени можно встретить что-то похожее. Однако в том же Бхопаларе не так грязно. Да и Рокануджар — настоящий образец чистоты. Вавилон, опять же… Похалай. Но то — либо вообще не людские города, либо столицы развитых государств. Разумеется, там поддерживается чистота. Стали бы те же маги жить по уши в дерьме и навозе? Мы, конечно, не сильно прихотливый народ, но не настолько же. Тем не менее, я внезапно так понял, что последнее время я совершенно отвык от таких мест. Живу я в основном либо в столицах, либо в деревеньках, в которых редко останавливаюсь и в которых такая картина не особо заметна, либо вообще на природе. Да и до этого я проводил время в том же Вороме, который находился в отдалении от городов и в котором поддерживалась чистота. Старый Халай не любил запахи дерьма и мочи. Куса была развитым крупным торговым городом, где имелась какая-никакая канализация. В частности — были дерьмовые колодцы, куда люди сливали парашу. Либо она закапывалась рабами в выгребных ямах во дворах. Ямы эти время от времени рыли заново, а старые зарывали. Просто выплёскивать всякую дрянь на улицу было запрещено. А вот в Ниджанге мне предстоит провести не один день. Вероятно, речь идёт о неделе и больше. И что-то мне всё это перестаёт нравиться потихоньку.
Впрочем, кое-что меня вскоре всё-таки обрадовало. Стоило нам подъехать к центру городка, в котором стояли административные здания, здание стражи и подворья богатых жителей, как сразу стало чуть-чуть получше с запахом. Вскоре даже стало ясно, почему. Тут имелась одна канава, в которую, судя по всему, сливали все нечистоты. По дну бежал небольшой ручеёк. И змеилось это чудо инженерной мысли вдоль какой-то второстепенной улочки, на которую не выходило окон домов. А в основном её вообще образовывали стены внутренних двориков. Неплохо придумали. Наверняка есть пара рабов, которые всё это место чистят и следят, чтобы ничего не забивалось.
— Мудрый Тиглат…
— Можно просто по имени. Я не принадлежу Храму, — говорю ему.
— Как скажете. Тиглат, я хотел бы вас пригласить в свой дом гостем на время, пока вы останетесь в Ниджанге.
— Вот как? Я с удовольствием буду вашим гостем, Шифран, — киваю.
— Прекрасно. В таком случае, добро пожаловать в мой дом, — кивнул он на открытые ворота очередного богатого подворья, где дежурил один чернокожий лысый раб, голый по пояс.
— Благодарю, — лошади пошли медленным шагом, я опустился на землю. Она носила следы характерные для метлы или веника. Судя по всему, перед воротами этого двора
