— Что случилось? — спросил его Келтэн.
— Думаю, мы где-то неправильно свернули. В течениидвадцати лет я изъездил эту дорогу вдоль и поперек, но что-то не узнаю этойместности.
— О, превосходно, Спархок, — с сарказмомпроговорил Келтэн. Он обернулся и взглянул поверх плеча на остальных. —Наш славный предводитель умудрился заблудиться, — громогласно объявилон. — Мы слепо следовали за ним, скитаясь по всему свету, а он ухитрилсяпотеряться в нескольких шагах от своего дома.
— Перестань, Келтэн. Мне, например, совсем не до смеха.
Они тщетно оглядывались по сторонам, пытаясь отыскатьзнакомые им места. Уже близились сумерки, а они не были готовы к ночевке подоткрытым небом. Тревожное чувство овладело Спархоком.
Флейта высунула голову из окна экипажа.
— Что случилось, Спархок? — спросила она.
— Нам нужно найти место для ночлега, — откликнулсярыцарь, — но за последние десять миль нам не встретилось на пути ни однойхижины или дома.
— Ну и продолжайте себе спокойно ехать вперед, —сказала малышка.
— Но уже скоро стемнеет, Флейта.
— Значит, надо поторопиться. — Она снова исчезла вэкипаже.
Едва только начало смеркаться, они въехали на вершину холмаи взглянули вниз на простиравшуюся прямо под ними долину, которую им никогда недоводилось встречать, проезжая по этой дороге. Земля внизу была покрыта травойи казалась слегка волнистой. Насколько хватало глаз, простиралась эта долина,усеянная то там, то тут небольшими островками белоствольных берез. Чуть ниже похолму стоял невысокий, крытый соломой дом, из окон его струился золотистый светот зажженных свеч.
— Быть может, они приютят нас на ночь? —предположил Стрейджен.
— Поспешим же вперед, — раздался из экипажанетерпеливый голос Флейты. — Ужин уже на столе, и если мы не поторопимся,он остынет.
— И часто она так обходится с людьми? — спросилСтрейджен.
— О, да, — сказал Спархок. — Это ее самоелюбимое занятие.
Если бы этот дом был чуть меньше, его можно было бы назватьобычной избой. Однако комнаты в нем оказались достаточно просторными, и их быломного. Обстановка внутри дома не отличалась роскошью, была простая, нодобротная, повсюду горели свечи в шандалах и в каждом добросовестно вычищенном каминеплясали веселые языки пламени. Посреди самой большой комнаты помещался длинныйстол, уставленный всевозможными яствами, как перед буйным пиршеством. Однако вдоме не было ни души.
— Ну как, вам нравится? — взволнованно спросилаФлейта.
— Как красиво и уютно! — воскликнула Элана,обнимая малышку.
— Я очень сожалею, — извинилась Флейта. — Ноя не смогла пересилить себя, и вы не найдете на этом столе окорока. Я знаю, чтовы, эленийцы, любите этим полакомиться, но…
— Не горюй, Флейта. Думаю, нам вполне хватит того, чтоздесь есть, — утешил ее Келтэн, окинув стол горящим взором. — Не такли, Платим?
Толстяк в полном благоговении взирал на груды еды,возвышающиеся на столе.
— О, боже мой, конечно же да, Келтэн, — сготовностью согласился он. — Это просто пир горой, да и только.
Этим вечером все они съели гораздо больше, чем было полезнодля них, и сидели, откинувшись на стульях, после трапезы, вздыхая и отдуваясьот самого приятного на свете затруднения.
Берит обошел вокруг стола и склонился к плечу Спархока.
— Она опять занимается этим, — пробормотал молодойрыцарь.
— Чем?
— Ну, вон огонь горит еще с тех пор как мы вошли в дом,и никто дров в очаги не подбрасывал, и свечи совсем не оплавились.
— Но это же, полагаю, ее дом, — пожал плечамиСпархок.
— Я знаю, но… — Берит явно чувствовал себя не в своейтарелке. — Все это как-то странно и необычно, — наконец выговорил он.
— Берит, — с мягкой улыбкой проговорил емуСпархок. — Мы только что ехали по несуществующей земле к невысокому дому,которого нет здесь в действительности, чтобы вкусить яств, которых никто неприготовлял, а ты беспокоишься о столь простых вещах, как незатухающие свечи иочаги, не нуждающиеся в дровах.
Берит рассмеялся и отправился обратно на свое место.
Вечно юная Богиня со всей серьезностью отнеслась к своимобязанностям хозяйки. Она с видимым беспокойством и хлопотливостью развела ихпо многочисленным комнатам дома, терпеливо и тщательно разъясняла даже то, что,по правде говоря, совсем не нуждалось объяснения.
— Она просто прелесть! — призналась ЭланаСпархоку, когда они остались наедине. — Она так мило хлопочет ибеспокоится об уюте и удобствах для ее гостей.
— Стирики чуть более небрежны в этих вещах, —объяснил Спархок. — Флейта, по-правде, не привыкла к эленийцам, и мызаставляем ее нервничать. — Он улыбнулся. — Она очень стараетсяпроизвести хорошее впечатление.
— Но она же Богиня! — удивленно воскликнула Элана.
— Да, и все равно нервничает.
— Это только мое воображение, или она и вправду оченьпохожа на нашу Данаю и также любит целоваться. — Элана помолчала.Неожиданно лицо ее просияло. — Нам положительно нужно познакомить их другс другом. Вот увидишь, они полюбят друг друга и станут прекрасными подружками.
Спархок чуть не поперхнулся от такого предложения.
Ранним утром следующего дня Спархок неожиданно пробудился отзнакомого стука копыт. Он выругался и спустил ноги с кровати.
— Что случилось, дорогой? — сонным голосомспросила Элана.
— Фарэн высвободился, — раздраженно ответилСпархок. — Ума не приложу как ему это удалось.
— Но ведь он не убежит?
— Ну как же он упустит такую возможность побегать ипорезвиться целое утро где-нибудь подальше от меня! Потом-то, конечно,вернется. — Спархок надел халат и быстро подошел к окну. И только там онуслышал звуки свирели Флейты.
Небо, раскинувшееся над этой таинственной долиной, покрывалисерые облака, не сходившие с него все долгую зиму. Грязные, холодные и непредвещающие ничего хорошего, протянулись они от горизонта от горизонта догоризонта, подгоняемые шумливым ветром.
