Книга Ночь роя - Роберт фон Штейн Редик

окружении, Таликтрум видел, как она выдернула полдюжины офицеров из их рядов и отправила в петлю. Это вполне мог быть зачарованный слух. Но с таким же успехом это могла быть и естественная интуиция. Это есть у многих лидеров. Некоторые (на ум приходит его отец) не верят ни во что другое.

Однако она, несомненно, сумасшедшая. Только посмотрите на нее, погружающуюся по пояс в ледяную воду, нетерпеливую, как медведь, охотящийся за рыбой. Это зрелище заставляет Таликтрума вскипеть от разочарования. Когда он потерял принца Олика в дебрях над Масалымом, Таликтрум точно знал, что делать. То, что всегда делал его народ: держаться поближе к врагу, проникать в его крепости, управлять их кораблями. Он тайком вернулся в Масалым верхом на одной из собак, от которых принц Олик был вынужден отказаться (на это ушло два дня, потому что у нее очень болели лапы), а затем с большой осторожностью отправился с грузом на «Голову Смерти».

Таликтрум был не слишком высокого мнения о собственной интуиции. Только не после своего катастрофического пребывания на посту лидера клана и непростительного отказа от них всех. Только не после того, как он отверг Майетт, терзал ее сердце, не замечая, что она любила его, единственного из всех живых существ.

Но хотя он и осуждает себя, он не может отрицать, что с тех пор, как он сошел на берег, его выбор стал лучше. Помочь принцу — это было хорошо. Олик Бали Адро — одновременно и мыслитель, и заноза в заднице Империи убийств, носящей его имя.

Или был занозой. Скорее всего, принц уже мертв — утонул в той реке или умер от голода в бескрайних дебрях, о которых говорил. Тем не менее, Таликтрум наконец-то выбрал правильного друга, правильных союзников.

Посадка на «Голову Смерти»: еще лучше. Он знал, что чародейка жаждала заполучить Нилстоун, и задействовала все уцелевшие силы Бали Адро в охоте за ним. Однако он только подозревал, что она не доверяет никому из своих лакеев — этим Плаз-генералам с их обрубками оружия из кости эгуара, больным и отчаявшимся — и не может позволить им принести ей Камень. Нет, она должна была найти его сама, проследить за каждой ниточкой и наброситься на любого из своих слуг, кто его найдет, прежде, чем они поймут, что у них в руках.

Поначалу прятаться было ужасно опасно. Макадра не путешествовала десятилетиями и, несмотря на свою свирепость, боялась почти всего — магического нападения, измены, утечки в трюме, плохой погоды, мух. Ее судно кишело всевозможными охранниками и инспекторами. Ее каюта была крепостью, и тех, кто в нее входил, обыскивали, как преступников, которых приводят предстать перед королевой.

Что ж, полагает он, именно так она и видит дело.

Но она не остерегалась икшелей. Принц прямо сказал ему: икшелей не существует, во всяком случае, на материке. Даже крысы на борту не знали его запаха. Он был совершенно один: тактическое преимущество, безусловно. А также смертная казнь, при поимке.

Как только они отплыли из Масалыма, он обнаружил свое второе преимущество: знание «Чатранда». Ибо все было именно так, как он подумал на мысе, когда они с Оликом впервые увидели корабль Макадры: за исключением брони и ужасного оружия «Головы Смерти», корабли были близнецами. Семь палуб. Пять мачт. Внутренний корпус и герметичный форпик. И лестницы, люки, световые шахты, переговорные трубки, насосы и осушительные трубы: такие знакомые, что он чуть не рассмеялся вслух. Еще до конца первого дня он нашел не одно, а целых два убежища, места́, где он мог спать, ни в малейшей степени не опасаясь быть обнаруженным. На третий день он уже ползал под половицами Макадры и улавливал некоторые ее слова.

— Наблюдатели Наверху, она промокла по локти! — говорит первый длому. — Она замерзнет насмерть!

— Не рассчитывай на это, — говорит другой.

Через две недели «Голова Смерти» встретилась с небольшим шлюпом Бали Адро, только что вышедшим из Дикого Архипелага. Именно тогда он (и Макадра) узнали о побеге «Чатранда» из имперских вод, несмотря на впечатляющую бомбардировку. Гнев Макадры, безусловно, был впечатляющим, но ей было некого наказывать: шлюп даже не присутствовал во время сражения. И она значительно повеселела, когда командир судна доложил, что «Чатранд» не использовал никакой магии.

— Совсем никаких заклинаний? Тогда они мне не интересны. Наша добыча сбежала вглубь континента, как я всегда подозревала.

Она верит, что они использовали бы Нилстоун против нее, если бы он у них был, понял Таликтрум. Почему? Даже Арунис не мог управлять этой смертоносной штукой.

«Голова Смерти» останавливалась последовательно на военно-морских базах под названием Фандурал-Эдж и Сибар-Лайт, откуда Макадра отправила дополнительные команды вглубь материка. Наконец, через три недели после отплытия из Масалыма, они причалили к огромному, окутанному дымом, почерневшему от сажи городу Орбилеск.

В ту первую ночь он перелетел на берег под покровом темноты. Но в Орбилеске не было настоящей темноты, только тени и слепящий дым. Город протянулся по холмам и склонам гор, вдоль обоих берегов реки цвета разбавленной крови. Некоторые его части, казалось, были охвачены огнем: они пульсировали вдалеке, как открытые язвы, их оранжевое свечение тускло отражалось на покрытом грязью небе. Город был точкой пересечения великих дорог, ведущих вглубь континента, к Бали-Адро-Сити, Киставу и другим центрам имперской мощи. Тысячи длому толпились на его площадях, разбивали лагерь в его оголенных садах и опустошенных лавках. В основном они были бедными и грязными, жались со своими тощими собаками к запрещенным кострам, которые постоянно тушил дождь. Оказалось, что они пришли работать на адские фабрики, но добровольно ли или под острием копья, он выяснить не мог. На этих убогих улицах были и другие расы, загадочные существа, которые очаровывали и отталкивали его. Все эти странные существа, включая длому, говорили на общем имперском, но с таким разнообразием форм и акцентов, что Таликтрум сомневался во всем, что слышал.

Хуже всего обстояли дела на верфях. Он едва осмеливался приблизиться к этим мрачным башням и черным, изрыгающим дым заводам, из которых вырывались огромные столбы огня, холодные отблески желтого света и звуки, громкие, как стенания богов. Над ними кружили птицы-падальщики; гигантские морские змеи, подобные тем, что угрожали «Чатранду» у Нарыбира, корчились в загрязненной бухте, дергаясь на своих цепях. Огромные механизмы и движущиеся тросы доставляли сталь и древесину, свинец и латунь в открытые пасти верфей. Таликтрум подлетел ближе и опустился на одну из бесчисленных хозяйственных построек, окружавших завод. Он подполз к краю крыши