Но я ошиблась и здесь.
И я поняла, насколько сильно ошиблась, когда услышала крик своего ребёнка, полный силы… той самой силы, из которой всегда была соткана герцогиня.
Птица забила крыльями, подняв волну тёплого воздуха. Ари беззвучно плакала, сидя в кресле, бледный Грэй сидел в соседнем, вцепившись в его ручки, будто мечтая их сломать. Он очень переживал во время схваток, и я прекрасно понимала, почему — всё-таки Лил умерла при родах.
Аравейн забрал у Карвима новорождённого ребёнка, осторожно обернул его мягкой тканью и поднёс к моему лицу.
— Девочка? — зачем-то спросила я, хотя сама прекрасно знала ответ.
— Девочка, — подтвердил Аравейн, улыбнувшись.
Я посмотрела на свою дочь. На её головке пробивались алые волосики, а глаза были хоть и мутными, но изумрудно-зелёными.
Странно… даже прекрасно помня видение, показанное араэу, я и не предполагала, кому именно суждено стать моей дочерью.
— Как назовёшь? — спросил Аравейн тихо.
Я подняла голову и посмотрела на Грэя, спрашивая у него разрешения этим взглядом.
Он кивнул.
— Эллайна, — ответила я, чувствуя, что с моей души наконец упал груз вины перед Эллейн. — «Пламя»…
Чуть позже, когда все ушли из комнаты, даже Грэй, а Элли уснула, я поднялась с постели и направилась туда, куда мне давно пора было наведаться.
Я вышла в коридор и сразу почувствовала тонкий солёный запах, пощекотавший мне ноздри. Это был запах слёз.
Ари я нашла на крыше, на том самом месте, которое мне когда-то показал Эдигор. И она начала говорить до того, как я подошла к ней и задала вопрос.
— Прости меня, Ронни. — Её голос звенел и дрожал. — Прости, я… Я знаю, что поступила очень плохо. Я соврала тебе тогда…
Я подошла к Араилис вплотную и положила руки ей на плечи.
— Но я должна была… Если бы не это, она бы не родилась… Точнее, родилась бы, но, возможно, гораздо позже или вообще в следующей жизни!
Я чуть сжала пальцы и погладила Ари по плечам.
— А я не могу… не хочу без неё! Пусть хотя бы так, но она будет со мной, пусть…
— Ари, — я улыбнулась, сделала шаг вперёд и обняла девушку теперь уже по-настоящему. — Хватит виниться. Я не сержусь. Я понимаю.
Она продолжала говорить, словно не слышала.
— Ты не представляешь, как это было тяжело… Я знала, как мала вероятность того, что мама выживет. Я бы могла предупредить её, но… это ничего бы не дало, Ронни, ведь она поступила бы так же. Я ничего — ничего! — не могла изменить! И поэтому сказала тебе про Нарро, чтобы ты вернулась в Арронтар… И чтобы она родилась…
— Я понимаю.
Араилис повернулась, перехватила мои ладони и горячо зашептала:
— У неё никогда не было мамы. Никогда, понимаешь? Даже такой, какая была у тебя. Никакой мамы! И ей так будет лучше. Ты будешь хорошей мамой, самой лучшей, я знаю! А Грэй будет хорошим отцом!
— А Нарро?
Я села на пол и увлекла за собой Ари. Она не сопротивлялась — опустилась рядом, обняла и прижалась, как маленькая девочка.
— И он. Он научит её превращаться в волчицу и обращаться с даром, а Грэй будет заниматься с ней верховой ездой и даже фехтованием…
— Ты это видела, Ари?
— Да… видела… Я столько всего видела…
— А что будет с Арронтаром? Это ты тоже видела?
Она уже открыла рот, чтобы ответить, но почти сразу захлопнула его — и лукаво улыбнулась, на миг превратившись в прежнюю Араилис.
— Видела. И ты увидишь, если когда-нибудь решишь вернуться.
Больше она ничего не сказала. А я не спрашивала.
Как правильно заметила Ари, Эллайна родилась волчицей. И не просто волчицей, а рыжей волчицей.
Арронтар постепенно освобождался от проклятья после прощения Нарро: это и означало рождение Эллайны, ведь рыжие волки давно перестали существовать.
Я не стала давать ей зелье, запирающее вторую ипостась до Ночи Первого Обращения. Знала, что она справится со своим внутренним волком и так. И, конечно, не потеряет его. Несмотря на то, что живёт не в Арронтаре.
И она, так же, как и остальные оборотни, примерно в пять лет почувствовала, кто её настоящий отец. Грэй знал, что так будет, и был готов к этому.
Впрочем, ничего страшного не случилось. Эллайна не перестала называть его папой или любить меньше. Просто однажды она попросила у меня разрешение навестить Нарро, и я дала ей это разрешение.
А когда она обернулась птицей с ослепительно белыми перьями и полетела на запад, я пошла к араэу.
— Пришла всё-таки. Хочешь увидеть дэрри? — она встретила меня ворчанием.
Я кивнула и улыбнулась.
Я стала ветром. Я была разлита в его дыхании и летела туда, где осталось моё сердце. Летела вместе с дочерью и её верной подругой, её любимой сестрой, маленькой серой птицей.
Коснулась невидимой рукой сочной зелёной травы, закружилась, ликуя… И замерла, заметив, что из-за деревьев выходит он.
Эллайна с птицей на плече тоже замерла.
— Привет, — сказала она серьёзно, внимательно изучая черты его лица.
— Элли…
Дочка удивилась.
— Ты знаешь, как меня зовут?
Нарро рассмеялся, подошёл к ней, взял на руки и заглянул в глаза. Я знала, что он видит там, ведь глаза нашей Эллайны были копией глаз Эллейн.
В них отражалась её душа.
— Конечно, знаю, Элли.
— Мама сказала, ты научишь меня обращаться. В птицу я уже умею, но должна ещё в волчицу. В рыжую. Научишь?
— Научу, Элли. Всему, что захочешь, моя Эллайна…
Нарро прижал её к груди, и я увидела, как светятся от счастья его глаза.
Элли навещала Нарро регулярно. Иногда я смотрела на них, приходя к араэу, но чаще всего нет.
Она научилась превращаться в волчицу, когда ей было шесть — и с одеждой, и без. Повсюду бегала за Аравейном и однажды заявила, что выйдет за него замуж, отчего Араилис в голос засмеялась, покраснела и закрыла лицо руками.
Они с Эдди были лучшими друзьями, а когда она выросла и стала побольше, то даже позволяла ему кататься на своей спине.
Я знала, что Ари скучает по маме, поэтому старалась заменить её по мере сил. Теперь Араилис была для Элли скорее старшей сестрой и имела право воспитывать мою дочь. Но у неё это всегда плохо получалось. Да и Эллайна редко шалила. Она была очень рассудительным ребёнком.
И очень красивой волчицей…
