— Правда?
— Конечно. Зачем мне с тобой ссориться? Я не знаю, как у нас с тобой сложится в личном плане…
«Фу, как гнусно звучит!»
— …но я слишком большие надежды возлагаю на этот альбом, чтобы ссориться с деловым партнером.
Сергей осторожно приподнял ее голову и чмокнул в упрямо сжатые губки.
— И у меня, знаешь ли, нет желания делиться с кем-то красотой своей возлюбленной. Это хоть понятно?
— Проявление собственнического инстинкта мне понятно.
— Ну, хоть на том спасибо. Так что?
— Отвернись, пока я…
Она не стала продолжать, просто потрясла головой — что ж это я такое делаю?!
— Хорошо, я пока раскочегарю камин.
Сергей несколько минут сидел на корточках перед огнем, подкидывая дровишки. Позади было совсем тихо, словно он был в студии один. Сергей встал и, не поглядев в сторону сидевший на шкуре Ниоле, — а она там была? — пошел к камере.
Ниоле сидела на шкуре, опираясь на одну руку, вторую положив на бедро. Выглядело это очень красиво и совершенно не возбуждающе — плавная линия «плечо — талия — бедро — нога». Так, вероятно, и выглядела невинная ветхозаветная нагота.
— Не холодно тебе? — спросил Сергей, дабы заполнить паузу.
— Шутишь? — ответила она, чуть поворачивая голову. — Я тут спекусь.
— Вот так и сиди, а волосы закинь на спину.
Она подняла руку, чтобы выполнить его просьбу, а он успел сделать несколько снимков — человек выглядит естественнее, если не думает, что его фотографируют.
— Умница. Сядь теперь «русалочкой» — прямо перед огнем. Не горишь еще?
— Не горю, но тлею.
«Во-во, оно самое! У меня найдется чем потушить… Но это позже».
— Снято! — решительно сказал он. — Все свободны.
— И это все? — произнесла она, чуть оборачиваясь.
«Есть ли на свете слова, более оскорбительные для мужчины?!!»
— Да, а что же? — стараясь, чтобы голос его звучал возможно более сдержанно и печально, ответил он. — Снимков восемь — десять. Достаточно. Зачем больше, если они перестанут существовать еще до полуночи?
Ответа он, как и ожидал, не получил.
— Пойду поставлю чайник.
Сергей вышел на кухню, давая Ниоле возможность одеться и прийти в себя. Или наоборот.
Она появилась в кухоньке минут через пятнадцать. Сергей сосредоточенно мутузил джезвами песок в мангале.
— Кофе будешь?
— А чаю можно?
Он наконец поглядел на нее. Ниоле была одета в свитер, макияж был чуть стерт, волосы тщательно расчесаны.
— Да сколько хочешь.
Сергей отставил джезвы и принялся заваривать чай. Ниоле молчала, глядя на него. Он упорно держал паузу.
— А что у нас потом?
— Ну, как и решили… Поедем ко мне, поработаем за компьютером. Сроки же существуют… Кое-что решим на будущую неделю. Подходит?
— Подходит, — явно разочарованно согласилась она.
— Садись, чай готов.
Они оба мешали ложками в своих чашках и молчали.
— Я… что-то не так сделала? — наконец заговорила Ниоле.
«Ага, главное заставить ее почувствовать себя виноватой…»
— Ну что ты! — Сергей якобы через силу улыбнулся. — Просто я почему-то очень устаю от съемок. Сегодня-то еще ничего… А когда вокруг крутится человек десять! Пока их соберешь и расставишь… Ты ж сама руководишь людьми, знаешь. Тем более у меня каждый раз — новый, несработанный коллектив.
— Да, это сложно.
«Вот, рыжик, так держать… К концу вечера ты будешь считать себя источником всех моих несчастий и постараешься загладить вину».
— Ты попила?
— Да… Можно идти?
Они собрались и вышли. Снегодождь прекратился, развиднелось и приморозило. После душной мастерской оба с удовольствием вдохнули свежего воздуха.
— Ух, хорош морозец! — бодренько воскликнул Сергей. — Скоро Новый год…
— Покусаю, вредина! Я на море хочу!
Они проехали в полупустом метро и вышли наружу.
— Здесь недалеко. Но если хочешь, возьмем тачку.
— Ну что ты…
— Не торопишься? — поинтересовался Сергей.
— Да нет… Родители уехали, меня никто не контролирует.
«Ох, девочка, как ты вовремя проговорилась! А это не намек?! Ладно, посмотрим…»
Они зашли в его квартирку.
— Что-то это не похоже на холостяцкое жилище, — хитро прищурилась Ниоле, окинув взглядом прихожую, увешанную картиночками из ракушек и вышивками крестиком.
— Это бабулина квартира.
— А где бабуля?
— Я за нее. А она у мамы живет. Так удобнее. Но я это не убираю — мало ли что… Выгонит. Придется жить в студии. Ты проходи.
Сергей включил компьютер.
— А что мы сейчас делаем?
— Скачаем сегодняшний материал с карты на жесткий диск, после чего с ним можно будет работать.
Компьютер тужился, перемещая снимки, и наконец выдал меню.
— Сейчас выберешь сама, что своему любимому подарить.
— Какому любимому? — озадачилась Ниоле, уловив подвох.
— Лешеньке, какому ж еще.
— A-а, ладно. Дай я сама.
Сначала шли фотографии в прическе и гриме. Ниоле долго выбирала, щелкала «мышкой», прикусывала губы, что-то бормотала. Сергей терпеливо ждал, зная, что время работает на него. Ниоле выбрала четыре снимка, и они вывели их на печать. Приближался как логическое завершение отсмотр «нюшек».
Сергей открыл первую. Силуэт обнаженной Ниоле рисовался отблеском огня по контуру тела. Спину и круглую попку можно было только угадать. Волосы светились ореолом медного оттенка.
— Ну и чего ты боялась? — чуть насмешливо обернулся к ней Сергей. — Все очень скромненько. Никакая инквизиция не придралась бы.
Ниоле глядела на экран даже чуть разочарованно.
— Ни за что бы себя не узнала.
Он вывел следующие снимки, где Ниоле, подняв руку, поправляла волосы. На некоторых оранжевым треугольничком слегка вырисовывалась ее грудь.
— Вот и всех дел-то. Сейчас на подиуме девчонки через раз топлесс ходят, и никого это не смущает.
— Да, ничего особенного. Красиво, да. Но не грязно… Ты мастер.
— Я тебе говорил. Стоило кукситься…
Она что-то еще хотела сказать, но Сергей специально не стал поощрять ее. Он, ловко бегая пальцами по клавишам, перегнал все ее снимки на дискету, вынул, написал на этикетке «Ниоле-2» и положил на стол.
