«Немного вульгарно, но для рекламного фото в самый раз», — подумал Сергей и сказал:
— А-ля потряс пирамидон. Прическа на сколько рассчитана?
— На века, — сказал Леша.
— Я столько не выдержу, — жалостливо произнесла Ниоле, неуверенно шагая на высоченных каблуках. — Леша мне так волосы перетянул…
— Серега, у меня дела. Я тебе еще нужен?
«Никто мне здесь теперь не нужен!» — чуть не закричал Сергей, но, пожав плечами, лениво произнес:
— Нет, в принципе… А ты хочешь слинять?
— Да… Три-четыре плана на мою долю сделаешь?
«За твое своевременное бегство — хоть дюжину!!!»
— А кто этот вавилон разбирать станет? — возмутилась Ниоле, тыча пальчиком в прическу.
— Ножовка в хозяйстве найдется, Серега? — подкалывая начавшую беспокоиться Ниоле, поинтересовался Алеша.
— Да найдется, — принимая игру, утешил его Сергей. — Ну там долото, стамеска… Найдем. Ты главное, Леша, не волнуйся. Твое дело — возвести… А я уж тут… сам. Стенобитное орудие подгоним на крайний случай…
Леша, согласно кивая, вышел из студии.
— Нет, молодые люди…
Сергей перехватил Ниоле, которая нацелилась ловить собиравшегося на выход Алешу.
— Ну вы, ребята, и шутите… Эй!
— Да сам я все сделаю! — забавляясь ее неподдельным возмущением, сказал Сергей. — Леш, дверь захлопни!
— А! — догадалась Ниоле, останавливаясь на полпути к прихожей. — Мне ж девчонки говорили — фотографы специально их злят, чтобы глаза заблестели! Ну вы и фрукты-овощи!
— Сядь, пожалуйста, на стульчик. Сделаем крупешников для Алексея. Ему зачеты сдавать надо. Он хороший, правда?
Ниоле не ответила, еще кипя, но на барный стул взобралась и послушно выполнила все, что требовал Сергей.
— Чудненько!.. Отдохни. Десять минут на возжигание огня, и мы повторим предыдущий опыт.
Сергей вложил в слова вполне определенный смысл и оглянулся на Ниоле.
«Ведь пришла же ты опять? Ведь пришла?»
— В части фотографирования, — едва размыкая губы, произнесла она.
— Как скажешь, дорогая, — легко ответил Сергей.
Некормленный два дня огонь жадно набросился на сухое дерево, а Сергей взялся за камеру.
— Ниоле, с ногами на диванчик заберись, поуютней так — как твоя Пуся… Вот! А бретелечку с плечика спусти? Ох, клевенько! Мадам Рекамье, да и только.
— Она в эпоху ампира жила, недотепа.
Ниоле уже расслабилась, принялась позировать, то игриво склоняя голову к плечу, то закидывая ее назад, демонстрируя длинную шею.
«Переигрывать начала… А может, это к лучшему? Истомим девушку комплиментами, да и возьмем тепленькой…»
— Не устала? — спросил Сергей, меняя ракурс.
— Нет, так, немного… Жарко что-то у тебя сегодня.
— Ветер не в нашу сторону.
— Что у нас еще на сегодня? — спросила она, потягиваясь.
«Да повестка дня-то у нас не сказать чтоб богатая… Но мне и этого довольно».
— Сейчас придумаем, — сказал Сергей, отключая общий свет. — Давай перекусим?
— …Я все вспоминаю тот абзац о театральных представлениях с раздеванием, — как бы невзначай начал разводку Сергей. Они уже сидели в креслах у круглого столика на ножке и ужинали. При свечах.
— А что? — откликнулась она. — Это исторический факт.
— Как бы нам постановочный кадр сделать на эту тему?
— Делай. Я мебель пока не забираю.
Сергей принес две чашки кофе.
— Ой, теперь с коньяком? — отняла чашку от губ Ниоле.
— Угу, капнул чуть-чуть.
«Не только с коньяком… Пей, девочка, пей!»
— Здорово у тебя кофе получается.
— Ну, — пожал плечами Сергей, — пролечу как фотохудожник, пойду в бармены.
— Ну что ты! — вытаращила глаза Ниоле. — Все у тебя получится.
— Допила?
— Да, а что?
— Сядь у камина на шкурку и гляди на огонь. Я тебя в контражур…
— …щелбахну, — рассмеялась она.
Сергей сделал небольшой заполняющий свет. Ниоле села на шкуру напротив камина.
— Ручку чуть отставь и ножки вытяни. Бедрышко чуть повыше, не надо вперед заваливаться.
Сергей лежал на животе на полу и командовал:
— Теперь в профиль повернись… И сядь боком, обхватив колени… Ну, прэлэстно, прэлэстно… Все, снято.
— Голова болит, — жалобно призналась Ниоле. — Тащи свой инструмент, садист… Еще десять минут, и я даже на бензопилу «Дружба» буду согласна.
— Зачем же такие страсти? — пробурчал себе под нос Сергей, перебираясь к ней поближе.
Он поискал хитрый веревочный узелок на вершине прически и, растянув его, разрушил Лешино творение.
— У-ух, — с облегчением вздохнула Ниоле, опуская голову ему на плечо.
«Так, девушка созрела».
Сергей ласково расправил скрученные пряди и вытащил шпильки. Попутно он спустил с плеча Ниоле вторую бретельку и прикоснулся губами к шее.
— Ты не разденешься? — совсем тихо, словно кто-то мог их услышать, спросил он. — Я могу помочь.
— Зачем?! — отстраняясь от него, спросила Ниоле так, будто ей предложили слетать на Плутон.
— Хочу сфотографировать тебя обнаженной, — просто и без прикрас объяснил Сергей.
— Нет! — решительно воскликнула Ниоле, порываясь подняться.
— Да отчего же нет, бельчонок? — силой удержал ее Сергей.
Она подняла на место обе бретельки и прикрыла грудь скрещенными руками, словно уже была голой.
«Эх, маловато я ей накапал!» — с досадой подумал Сергей.
— Это же так естественно — когда художник хочет увековечить красоту своей возлюбленной. Разве нет?
Ниоле молчала, так же прикрываясь и глядя в сторону.
— Все художники так делали… Вы же знаете, госпожа искусствовед. И Рембрандт, и Пуссен, и Дали… Почему я не могу? Всего только со спины и в контражур. Почти как и в платье.
— Тогда зачем? — мельком взглянув на него, прошептала Ниоле.
— Затем, что это мое художественное решение, и я хочу сравнить его с предыдущим.
— Я не хочу, чтобы эти снимки где-то существовали, куда-то могли попасть… Мне будет… неуютно.
— Вот уж не проблема, — сказал Сергей чуть погромче и подчеркнуто деловито. — Время-то детское, отсюда поедем ко мне, это близко. Просмотрим сегодняшний материал, и ты сама сотрешь в компьютере все, что захочешь.
