Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
…Совместное возлияние решено было продолжить в его охотничьем домике. В объяснениях по пункту три Еккельн подчеркивал, что если по дороге туда и нарушил правила, то совсем немного. Если и допускалась скорость 100 километров в час, то на свободной дороге, а во время проезда через населенные пункты он сбрасывал скорость.
Гонки на дороге — не что иное, как проявление скрытой агрессии. И, скорее всего, алкоголизма, обвинения в котором Еккельн всячески избегал. Правда, его алкоголизм за годы пьянства, вероятно, изменил свою природу, он больше не имел никакого отношения к психологической самозащите, к тому, чтобы спрятаться от плохих мыслей. Теперь Еккельн пил от полноты жизни — «могу себе позволить, жизнь удалась».
«На выезде из города с восточной стороны, где шло пересечение дорог Гифхорн — Эльцен, был закрыт шлагбаум. В то время, как я остановил машину, не знаю откуда, появился некий господин и сделал, подойдя к моему автомобилю, мне упрек в вождении с нарушением правил. Он был водителем автомобиля, который напрасно пытался меня обогнать на трассе. Этот господин сказал мне, что поскольку он член НСКК[1], то должен на меня заявить. Я сказал ему, что мне безразлично, что он там напишет. Как я установил, речь шла о господине Хусманне из Гамбурга. Хусманн тогда утверждал, что я был в состоянии опьянения… Я заявляю, что разговор с Хусманном проходил в совершенно спокойной и вежливой форме. 24.06.1939 г. я был, как обычно, на службе около семи часов утра».
Можно легко вообразить, насколько спокойно и вежливо велся этот разговор. Проведенная проверка показала, что Еккельн устроил настоящие гонки на провинциальной дороге и, остановившись на железнодорожном переезде, «вел себя крайне вызывающе». Гиммлер закрыл глаза на этот проступок, никаких последствий для Еккельна он не имел, о нем даже не было сделано отметок в его личном деле.
Алкоголики
Могло быть хуже. Еккельн был не единственным алкоголиком среди высокопоставленных эсэсовцев. В том же Ганновере одно время, еще до назначения Еккельна, начальником полиции был Виктор Лютце, в прошлом — начальник штаба СА, донесший Гитлеру о неподобающих высказываниях Рёма и выдвинувшийся после «ночи длинных ножей». Известный пьяница, 1 мая 1943 года он вместе со всей семьей попал в аварию недалеко от Потсдама из-за слишком высокой скорости на повороте — погиб вместе с дочерью.
Карьеру в нацистской партии сделал и другой алкоголик — Оскар Дирлевангер. Ровесник Еккельна, участник Первой мировой, в 1935 году он в пьяном виде разъезжал по Хайльбронну на служебном автомобиле и, совершив две аварии, попытался скрыться. За это ничего ему не было. Но когда выяснилось, что он растлил 13-летнюю девочку, да еще состоявшую в Союзе немецких девушек, это не сошло ему с рук. Дирлевангер был исключен из партии и получил два года тюремного заключения. Только в 1940 году обвинения были с него сняты, приговор отменен, а сам он назначен командиром эсэсовского карательного батальона, сформированного из бывших уголовников и сразу оставившего кровавый след в Польше (грабежи и убийства евреев Люблина). У него к евреям были давние счеты, еще в 1919 году его, участника Первой мировой войны, отчислили из Высшей технической школы в Мангейме за антисемитскую агитацию.
«Организм человека не в состоянии вместить одновременно и алкоголь, и антисемитизм, — говорил Станислав Ежи Лец, — стоит ввести в него немного алкоголя, и антисемитизм тут же вылезает наружу».
Если же говорить всерьез, то насилие, конечно же, связано с алкоголем, под влиянием которого совершались и совершаются многие злодеяния. Свидетели геноцида в Руанде в 1994 году рассказывали, как пьяные хуту с песнями на устах убивали своих соседей, тутси по национальности.
Дивизия «Мертвая голова»
Весной 1940 года Еккельн отправился на войну с Францией. Сразу после того, как она перестала быть «странной войной», немецкие войска начали наступление. Свою роль в блицкриге сыграла дивизия СС «Мертвая голова» (Totenkopf), которую возглавил Теодор Эйке. Еккельн, к тому моменту уставший от мирных трудов, напросился к старому знакомцу. Несмотря на высокий чин, Еккельну доверили лишь должность командира батальона, но новоиспеченный генерал готов был пойти в бой кем угодно — кому война, а кому мать родна.
В этом смысле он был не одинок. Гейдрих прошел перед войной курс обучения летному делу, переоделся в мундир гауптмана (капитана) и принял участие в боевых вылетах немецкой авиации во Франции (вначале как стрелок-радист на бомбардировщике, затем как пилот штурмовика). «Это отвечало представлениям Гейдриха об идеальном офицере СС, который не только сидит за рабочим столом, но и сражается на фронте, — пишет Лоран Бине. — После того как в 1941 году самолет Гейдриха был сбит восточнее реки Березины и Гейдриха спасли лишь вовремя подоспевшие немецкие солдаты, Гиммлер личным приказом запретил ему участвовать в боевых действиях».
Формировалась дивизия «Мертвая голова» в Дахау в основном за счет частей по охране концлагерей. Она считалась элитным соединением. Их высший офицерский состав был сильно моложе армейского, зато идеологически куда более выдержанным. Войска СС в принципе задумывались Гиммлером как особое подразделение, беззаветно преданное фюреру.
«Слабакам не место в рядах дивизии, — учил своих воспитанников Эйке, — и они поступят правильно, если подадутся в монастырь. Мне нужны только твердые, решительные люди, готовые безоговорочно выполнить любой приказ, недаром же у них на фуражках изображены черепа».
Любой приказ… Дивизии противостояли части Британского экспедиционного корпуса, выдвинувшиеся на помощь французской армии. Последним очагом сопротивления британцев была ферма на окраине деревни Ле-Парадиз, окруженная солдатами 2-го пехотного полка дивизии «Мертвая голова». Когда боеприпасы у них закончились, командир оборонявшихся майор Райдер приказал сотне выживших сдаться. Командир роты Фриц Кнохляйн приказал отвести пленников через дорогу к ближайшему сараю, двумя пулеметами их расстреляли. Оставшихся в живых приказал добить штыками. Тем не менее двум британцам удалось выжить и в 1948 году свидетельствовать против Кнохляйна в британском военном суде, по приговору которого он был повешен.
По мнению Эйке, таким и должен был быть эсэсовец, «любая жалость недостойна эсэсовца». Ни к себе, ни к другим. Между прочим, сдаваться в плен эсэсовцы не имели права. Гиммлер заявил 8 ноября 1938 года: «Полагаю правильным, если не будет ни одного пленного эсэсовца. Он должен будет покончить с собой». Это было задолго до сталинского приказа № 270, предписывавшего уничтожать «предателей», сдающихся в плен, и применять репрессии в отношении их семей.
Всего годом позже многим из воспитанников Эйке удалось в полной мере воплотить наказы учителя. Из служивших в дивизии «Мертвая голова» вышло немало тех, кто впоследствии участвовал в уничтожении евреев. Естественно, Еккельн сохранил прекрасные отношения с Теодором Эйке и позже, во время похода в Россию, всячески помогал ему и его соединению.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
