И в самом деле победа была велика; по своим непосредственным или отдаленным последствиям более значительная, чем приобретение Трех Епископств, сделанное в том же году Генрихом II на противоположном конце Европы.
IV. Последствия
В 1555 году первый архиепископ казанский и свияжский Гурий отправился на место своего назначения в сопровождении целой свиты священнослужителей. Это напоминало то отправление духовенства из Византии, которое при Владимире принесло проповедь истинной веры в Корсунь. После освящения храма Заступницы Богоматери, выстроенного в Кремле в память новой победы, Гурий сел в лодку, где продолжались пение и молитвы. По пути от Москвы до Волги громадные толпы народа, охваченного энтузиазмом, приветствовали представителя истинной веры. Россия приступала к апостольской деятельности. На стенах Казани ислам потерпел поражение, нанесшее непоправимый ущерб нарождавшемуся могуществу крымских ханов. Теперь уже не было и речи о том, чтобы Иван «бил челом», как это делал он еще недавно в сношениях с опасными соседями, в то же время претендуя на равенство с германским императором и султаном!
В материальном отношении Казань представляла ценное приобретение. Она раньше не угрожала Москве, но находясь посередине Волги, преграждала путь на Восток и препятствовала естественному развитию. Некогда здесь произошло первое столкновение христианства с исламом в сражениях магометан, болгар с первыми христианскими князьями новой Северо-Восточной Руси. Для Азии Казань продолжала быть центром торговли и промышленности, а для монгольского царства последним оплотом, удержанным им в Европе. Стесненное крымское ханство представляло лишь стан кочевников, бродивших в южных степях. Оставалась еще Астрахань, но после падения Казани эта преграда для московского движения обречена была на неизбежную гибель. Начавшаяся колонизация и завоевания с непреодолимой силой распространялись в богатом крае, орошенном западными притоками Волги и восточными – Дона.
Наконец, Казань была естественным центром для многочисленных диких народностей – черемисов, мордвы, чувашей, вотяков, башкир, занимавших оба берега Волги – нагорный и луговой. Привлеченный к Свияжску нагорный берег уже входил в состав Московского государства. Теперь наступала очередь и для низменного.
В своем нетерпении вернуться к радостям семейной жизни и насладиться славой, ожидавшей его в Москве, Иван слишком поторопился покинуть покоренную область. По словам Курбского, бояре настаивали, чтобы он остался до весны. Но возможно, что они сами посоветовали ему принять противоположное решение. Если они, его «служилые люди», в последний момент под Казанью увлекали царя в битву, таща коня за повод, то раньше, еще не дойдя до места боя, они постоянно высказывали желание покинуть царя, жалуясь на истощение сил и средств.
«Благословенно воинство Небесного Царя». Икона, написанная в 1550-х годах по заказу Ивана Грозного в память о его Казанском походе 1552 года
Между ними и царем завязалась подковерная борьба. Царь чувствовал, что теряет влияние на бояр; последние, в свою очередь, сознавали, что государь недолго будет послушен – он ненадежен, непостоянен и капризен. Произведенные или еще готовившиеся реформы вызвали среди высшей власти недовольство, которое обнаруживалось при всяком удобном случае, и среди этих воинов, которые пытались руководить Иваном, указывая ему на его место, царь чувствовал себя неуверенно.
В декабре победители почуяли угрозу лишиться плодов своего завоевания. В Казани и ее окрестностях появились симптомы беспокойства. Казаки и стрельцы оккупационного отряда потеряли при одном столкновении с племенами горной стороны тысячу человек. Эти возмутившиеся племена основали даже новый город на Меше, в семидесяти верстах от Казани. В 1554 году пришлось прибегнуть к настоящей, правильной войне против непокорных. Прошло еще пять лет, прежде чем стало возможным более или менее обеспеченное владение краем. За это время Москва уже сделала новый и великий шаг в другом месте.
V. Взятие Астрахани
Весной того же 1554 года тридцать тысяч московского войска под начальством князя Юрия Ивановича Пронского отправились на судах вниз по Волге. 29 августа, когда Иван праздновал в Коломне свои именины, гонец привез весть о взятии Астрахани. Но это еще не было окончательным завоеванием. Пронский ограничился тем, что возвел на престол по своему выбору Дербиш-Али, обязав его платить ежегодную дань и гарантировать русским свободное плавание по Волге от Казани до Астрахани. Московская политика начинала игру, которая ей удалась в Казани с Шиг-Алеем. Результаты ее оказались точно такими же. Между новыми покровителями, местными татарами, оказывавшими свое влияние, крымским ханом и турками, готовыми вмешаться в распри, положение Дербиш-Али было незавидным. Скоро он вошел в сношения с соседним племенем ногайских татар, в котором два брата, Измаил и Юсуф, враждовали из-за власти, и при поддержке одного из соперников хотел добиться независимости. Возникла необходимость в новой военной экспедиции. Дербиш соединился с Юсуфом, а когда тот был убит своим братом – с его детьми.
Москва заключила союз с Измаилом, расположив его в свою пользу скромными подарками. Он просил дать ему три охотничьих птицы – кречета, сокола и голубятника, а также большое количество свинца, шафрана, цветных материй и пятьсот тысяч гвоздей… Дербиш был изгнан. Его заменил Измаил, которому, в свою очередь, пришлось за непослушание уступить место своим племянникам. Москва еще долго ссорилась с этими непокорными вассалами. Но устья Волги все-таки были ею приобретены. В то же время соседние маленькие кавказские княжества, вмешивая ее в свои споры или ища у нее поддержки, незаметно, почти против ее желания, увлекали ее все дальше и дальше на Восток, в новые предприятия, расширявшие границы ее гегемонии.
Колонизация следовала шаг за шагом за успехами этой политики, а иногда даже опережала ее. От берегов Дона и Терека, где она уже стала на прочную почву, она распространялась до Крыма, до ворот Азова, постепенно расширяя владения так называемой казатчины, образовавшейся из вечно подвижных слоев неустоявшегося еще населения. Казаки представляли неоценимую силу для осуществления правительственной программы, ставившей своей задачей расширение государственной территории. Но сила эта была и опасной.
VI. Казаки
Власть метрополии над этим непостоянным и буйным элементом долгое время была чисто номинальной. Только в 1570 году один из наместников Грозного Новосильцев сумел придать казакам на берегах Дона более определенную организацию. Современное Донское войско праздновало свой трехсотлетний юбилей в 1870 году. Однако в 1577 году Иван должен был отправить целую армию под начальством Мурашкина, чтобы прекратить разбои и насилия этих непокорных подданных. И тогда, полагают, будущий завоеватель Сибири Ермак и его товарищи, спасаясь от заслуженного наказания, отправились искать убежища у Строгановых, колонизаторов другого типа. Их беспредельные владения простирались вплоть до Азии.
