Вдруг я замерла в изумлении. Я увидела на рисунке свое собственное лицо! Растрепанные волосы, бледные брови, рот, растянутый в лукавой ухмылке. Когда же он успел нарисовать это?
Я со вздохом перевернула страницу. Больше в альбоме ничего не было. Никаких изображений Джейн в голом виде. Кроме того, мне стало ясно, что ни одна страница не была вырвана.
Мы с миссис Кларк пили чай на кухне, когда в дом вошел Филипп.
— Привет! Я думал, вы на улице, дышите свежим воздухом.
Он говорил таким тоном, словно мы две старые девы, занятые вязанием.
— Мне надо в больницу, — сообщил он.
— Вернешься к обеду? — невозмутимо спросила миссис Кларк.
— Не могу обещать. Поеду прямо сейчас. Форбс не любит ждать. Бренда, вы идете?
Не успела я опомниться, как Филипп схватил меня за руку и потащил за собой.
— В Сибурне идет дождь. У нас туман, а в Ригби солнце, так что едем туда. Вы можете подождать меня в машине или прогуляться. Не могу позволить, чтобы в такой прекрасный день вы сидели дома.
— Отличная мысль, — одобрила миссис Кларк. — Она уже достаточно потрудилась на сегодня.
Филипп взглянул на часы.
— Одевайтесь потеплее. В Ригби весной очень холодно. Даю вам три минуты.
Я была готова за несколько секунд, и мои ноги почти не касались ступенек, когда я слетела во двор к машине. Со мной Филипп не играл роль услужливого шофера. Он сидел за рулем и просто распахнул передо мной дверцу.
Вообще-то я не очень люблю машины. Меня пугает скорость, так что легко понять, насколько сильно я была увлечена Филиппом, если могла спокойно сидеть рядом с ним, не обращая никакого внимания на стрелку спидометра. Только когда мы свернули на извилистую дорогу к Ригби, Филипп немного сбавил скорость.
Стоило нам въехать во двор больницы, как к машине подбежали двое мужчин в белых халатах. Один из них распахнул дверцу. Даже не обернувшись, Филипп поспешил ко входу в больницу. Очевидно, он совсем забыл о своем предложении оставить меня в Ригби.
Я неспешно выбралась из машины и тут же поняла, почему Филипп так торопился. Здесь, среди вересковых пустошей, дул такой пронзительный ветер, что я невольно поежилась.
Больница произвела на меня большое впечатление. Видимо, когда-то это был сельский дом. Почему-то он напомнил мне о Скандинавии. Полюбовавшись фронтоном, я зашла за угол и довольно быстро отыскала рентгенологическое отделение.
Наверное, я была похожа на любопытного ребенка, разглядывающего витрину магазина игрушек, потому что вскоре ко мне подошла женщина в белом халате.
— Вы заблудились? — спросила она.
— Я просто смотрела. Я изучаю рентгенологию, но сейчас у меня каникулы.
Женщина улыбнулась:
— Если вам действительно интересно, то заходите.
— А можно?
— Конечно. Сначала налево. Я попрошу кого-нибудь показать вам дорогу.
В коридоре меня встретил санитар.
— Мисс Эдвардс попросила меня показать вам отделение, а потом угостить чаем в комнате для персонала.
— Большое спасибо.
Я с неподдельным интересом осматривала здание, мысленно сравнивая его с больницей, где я работала. Скоро к нам присоединилась мисс Эдвардс.
— Где вы учитесь? — полюбопытствовала она.
— В колледже святой Анны.
— Один из наших сотрудников тоже там учился. А теперь давайте выпьем чаю.
В комнате для персонала у окна стоял какой-то мужчина. Услышав наши шаги, он обернулся, и я вздрогнула.
— Вот ты где, Дэвид! — воскликнула мисс Эдвардс. — Я привела мисс… Ой, я даже не спросила, как вас зовут. Она учится в колледже святой Анны.
Наши взгляды встретились. Дэвид первым опустил глаза.
— Бренда? Очень рад. Как тебе удалось меня выследить?
— Кем ты себя возомнил, Дэвид? Крысой или кроликом?
Мисс Эдвардс не заметила неприязни в моем голосе.
— Так вы знакомы? Вот и отлично. Мне надо возвращаться, Бетси уже заждалась.
Она подала мне чашку и вышла.
— Наверное, я должен все объяснить… — начал Дэвид.
— Вряд ли ты можешь что-нибудь добавить к тому, что уже рассказала твоя жена.
— Моя жена?
— Твоя жена.
— Но, милая, я…
— Ты не думал, что я узнаю о ее существовании?
— Все было вполне безобидно…
— Разве все было бы так уж безобидно, если бы я согласилась на твои уговоры? Боже, Дэвид, как ты меня умолял!
— Если бы ты знала Мардж…
— Полагаю, ты имеешь в виду свою жену?
— Конечно! Если бы ты знала Мардж, то поняла бы меня.
— Наверное, она тебя тоже не понимала?
— Я хотел сказать…
— Не говори ничего, потому что теперь это уже не имеет никакого значения. Вообще-то я видела твою жену.
— Что?!
— Да, и она мне понравилась. Мне кажется, ты ее недостоин.
Я прикрыла глаза и вспомнила, как Мардж появилась в общежитии. К счастью, я была в комнате одна.
— К тебе посетитель, Бренда! — сказали мне.
Мардж не стала ходить вокруг да около и сразу приступила к делу:
— Вы Бренда?
Я кивнула.
— Что вы делаете с моим мужем?
— Вашим мужем?
— Дэвид Гарстанг — мой муж. Только не говорите, будто не знали, что он женат!
Мне не надо было притворяться. Я и понятия не имела ни о чем подобном, пока не услышала шокирующую правду своими ушами. Жена Дэвида оказалась симпатичной миниатюрной женщиной, но ее губы были брезгливо искривлены, и, видимо, поэтому Дэвид стал искать развлечений на стороне. А может, именно его поведение заставило так скривиться этот прежде чувственный рот.
— Если Дэвид — ваш муж, — с трудом проскрипела я, — то будьте уверены, что сегодня он назначил мне свидание в последний раз.
— Как я могу быть в этом уверена?
Она пыталась перечислить мне все недостатки Дэвида, причины их разногласий, но я не желала слушать. Я любила Дэвида и должна была его потерять. Тогда я не испытывала ни интереса, ни сочувствия к их проблемам.
Возможно, мне следовало самой обо всем догадаться. Свободные молодые холостяки не падают, как спелые сливы, к ногам девушек, подобных мне.
— Он зайдет за мной в восемь часов, — сказала я. — Сейчас я уйду, а вы встретитесь с ним. Остальное зависит от вас.
Я так и не узнала, что случилось потом. Дэвид больше не вернулся на работу. Я даже не помню, как провела тот вечер. Наверное, очень долго шла пешком. У меня ужасно разболелись ноги, а ступни распухли. В последнюю минуту перед тем, как двери общежития заперли на ночь, я вползла в свою комнату в циничной уверенности, что все мужчины негодяи и ни один хороший человек никогда не взглянет в мою сторону. Мне было безумно жалко себя, и я даже упивалась своей трагической ролью.
