Полицейский, обходивший склад с тыла, отшатнулся, театрально взмахнув пистолетом. В доли секунды, как хищник, долго поджидавший жертву, и, наконец, подгадавший момент, с нечеловеческой скоростью Котиль обрушился на него. Повалив на землю, он вырвал у него оружие и приставил к виску. Полицейский побледнел, капли пота выступили у него на лбу. Почувствовав чудовищную силу противника, он не пытался сопротивляться, только тяжело дышал и со страхом в глазах смотрел в серое лицо изгоя.
— Убью, собаку! — прорычал тот.
— Это ничего тебе не даст, — хрипло пробормотал полицейский, — я здесь ни при чем.
Котиль сам знал, что это ничего ему не даст. Если они безжалостно разносят головы своим, дерутся как шакалы за кусок гнилого мяса, обрекают на смерть заложников, — то их мало что способно остановить. Неужели страх перед смертью у них слабее страха потерять свои деньги, свою кормушку? Что это за люди?
«Будет вам кормушка», — злобно подумал Котиль и ухмыльнулся.
Отпустив полицейского, он побежал в сторону отстойников. Тотчас услышал он позади себя крики, за которыми сухо щёлкнул пистолетный выстрел. На бегу он развернулся и тоже выстрелил в воздух, после чего забежал за ряд местами проржавевших мусорных баков, и под их прикрытием засеменил к эстакаде трубопроводов. «Здесь должна быть нефть, ваша жизнь, ваша собачья кровь. Посмотрим, как вам это понравится».
Сходу, злобно зарычав, радуясь новым разрушениям, он саданул ногой по трубе, завернутой в изоляцию. Труба с лязгом слетела с опоры и оказалась в сантиметрах от земли, провиснув под собственным весом. Он подскочил и ударил еще пару раз. Изгиб трубопровода в соединении достиг критического угла, ткань изоляции потемнела, намокнув, и на землю закапала, а затем и густо полилась нефть. Котиль выстрелил в этот всё увеличивающийся поток, но ничего не произошло. Тогда он приблизил ствол почти вплотную к коричневатой пахучей жидкости, и выстрелил снова. Нефть вспыхнула, огонь охватил изоляцию, игривой змейкой побежал по земле. Повалил смолистый дым, весело треплемый разыгравшимся ветром.
— Ты что делаешь, сволочь! — заорал майор, устремившись к пожару. Котиль выстрелил в воздух и упал на землю. Майор тоже выстрелил, не целясь, и вместе с двумя автоматчиками, бежавшими за ним поодаль, залег в низкой траве.
— А ты думал, я не найду на вас управы! — рявкнул в ответ Котиль и злорадно рассмеялся. — Не нравится?! Но теперь это всё — мое! Этого я вам не отдам!
Он на полную грудь вдохнул дымного воздуха и застонал от удовольствия. Услышав гудение автомобильного мотора, он обернулся и увидел пожарную машину, по грунтовке вдоль эстакады, подпрыгивая на ухабах, спешившую к месту пожара. Машина ещё не успела остановиться, как из кабины выскочил пожарник в брезентовом комбинезоне и каске, и, лихорадочно суетясь, стал разворачивать рукав. Второй включил пенообразователь, рукав стал надуваться, становясь похожим на полного сил удава, и из раструба белыми хлопьями повалила пена.
— Ты что это?! — крикнул Котиль, подбегая к пожарнику и хватаясь за раструб. Пожарник не отпускал, недоуменно разглядывая серую физиономию незнакомца, но тот толкнул его в грудь, и пожарник, нелепо взмахнув руками, упал на спину. Котиль отшвырнул раструб, извергавший пену, подальше от огня.
— Я пристрелю его! — зло рявкнул один из полицейских.
— Стреляйте по ногам! — велел Мурдяков.
Котиль засмеялся во весь голос, упиваясь местью. Второй пожарник, стараясь ступать тихо, подкрался к Котилю сзади и с усердным мычанием обхватил ему шею. Котиль двинул его локтем в живот, сжал и выкрутил ему руку с такой силой, что тот, издав невнятный звук, повалился на траву.
Ударила короткая автоматная очередь, и Котиль упал в траву, извлек из кармана джинсов пистолет и выстрелил в небо. Полицейские прижали головы к земле, но через пару секунд, озлоблённые, поползли вперед.
15Нефть, выливавшаяся из трубы, полыхала неровно гудящим, всё набиравшим силу пламенем. Огонь играл на ветру как живой, подымался до уровня невысоких молодых елей, росших за дорогой. Густой чёрный дым, который витиеватыми клубами рождался из огня, то возносился к солнцу, то припадал к земле, подчиняясь порывам таёжного ветра. Возле насоса, качавшего нефть, бегали люди в чёрных робах, озабоченно перекрикиваясь и матерясь. Некоторые из них, с лопатами и огнетушителями, побежали в сторону пожара, но, увидев полицейских с автоматами и услышав звуки выстрелов, повернули назад.
Котиль понял, что сейчас выключат насос, гнавший нефть по трубопроводу, и огонь погаснет. Он вскочил и, пригибаясь, побежал к машине. Один из пожарников хотел перекрыть пену, но, увидев искажённое яростью, страшное лицо Котиля, уже испытав на себе его сверхъестественную силу, неуклюже переставляя ноги, отбежал в сторону. Котиль вскочил в кабину; двигатель работал. В армии ему приходилось несколько раз садиться за руль «Урала», и навыков он не забыл. Включив передачу, он вдавил педаль газа в пол.
Он повёл машину по дороге, вдоль эстакады; временами обзор ему застилал густой дым пожара, терзаемый ветром. За машиной волочился пожарный рукав, широкий раструб которого, движимый напором пены, разбрасываемой во все стороны, выполнял немыслимые пируэты. Котиль повернул налево, где стояли огромные блестящие цистерны с нефтью, с многочисленными громоотводами на макушках. Недолго думая, Котиль добавил газу и направил машину на одну из цистерн.
Вдруг он почувствовал, что ход машины замедлился. Благодаря чутью он понял, что в одно из задних колёс попала пуля. Но он вдавил педаль газа до упора, включив четвёртую передачу и упрямо понесся к цели. Впереди замелькали люди в робах. Один из что-то кричал, указывая на мчавшуюся машину, другие отбегали в сторону, подальше от возможных последствий. «Что, тараканы, смываетесь?!» — заорал Котиль и открыл дверцу кабины. Мощный грузовик снёс, словно игрушечное, сеточное заграждение, жалобно лязгнувшее при ударе. Огромная цистерна стремительно приближалась, заслоняя весь мир. Котиль выждал еще секунду и выпрыгнул из кабины.
Набрав приличную скорость, машина долетела до бака и с глухим скрежетом врезалась в него, сминая металлическую конструкцию как бумажную коробку. Из образовавшихся разломов тотчас хлынула нефть, мощным потоком обрушилась на машину, соскочила, как живая, с кабины и хлынула на землю. Котиль, поднявшись, бросился в сторону от потока, который бурлил и приближался. Отбежав, он выхватил из кармана джинсов пистолет и хотел выстрелить, но вовремя остановился, сообразив, что нефть не загорится от пули; только горячие пороховые газы могут воспламенить ее. Движимый жаждой разрушения, он бросился обратно, приблизил оружие вплотную к одному из живых, трепетавших потоков, множеством которых нефть из огромного хранилища разливалась по округе, и выстрелил. В обойме оставалась всего одна пуля.
Огонек, подмигнув синим глазком, с нараставшим гудением быстро превратился в безудержное пламя, которое устремилось назад, к изуродованной цистерне. В короткое время огонь охватил хранилище и взметнулся ввысь, ревя, безумствуя и выбрасывая столб черного густого дыма, который поднимался до облаков. Из рукава пожарной машины по-прежнему шла пена, в направлении, противоположном пожару. Её слабая по сравнению с разыгравшейся стихией струя была словно насмешкой над человеческими возможностями.
