– Почему тогда у вас фамилии разные? – пристально посмотрел на него новый биолог. – Твоя – Стопочкин, а его – Мухин?
Лера глянул ему в глаза и вздрогнул – глаза были поросячьими с рыжими ресницами.
– Так мы же двоюродные, – нашёлся он, судорожно сглотнув.
– Двоюродные? – наморщил лоб учитель и отошёл в задумчивости.
Лера бросился в соседний класс к Шурке.
– Точно Фу-Фью, – заявил он. – Этот болван даже не знает, что такое двоюродные братья.
– А вдруг не он? – засомневался Шурка. – Помнишь, что профессор Тьюпль говорил – Фу-Фью по-землянски ни бум-бум. Может, за нами прислали какого-нибудь другого инопланетянина?
– А улитка серебристая, – напомнил Лера. – Облучил себя полиглотологом и за полчаса все наши языки выучил.
– А откуда он знает, как формы материи менять?
– А ты откуда знаешь? Вот и он оттуда же. Сразу на нас приборы испытал, а потом себя усовершенствовал.
Прикинув и так и этак, мальчишки решили: Фу-Фью это или нет, а надо что-то делать. В противном случае их рано или поздно вычислят и снова запрут в клетках.
Пока друзья гадали, что им предпринять для своего спасения, Франц Фридрихович времени даром не терял. На следующий день он объявил общий урок биологии и свёл два восьмых в одном классе. Шурка с Лерой в масках Курилы и Мухи сели за третью парту в центральном ряду. А настоящие Курила с Мухой забились по углам последнего ряда. Осмотрев присутствующих, коробчатый учитель радостно потёр ладошки. «Тот, кому есть чего опасаться, – решил он, – сядет от меня как можно дальше». В чём-то он был прав. И хотя Вася Курильчик и Толя Мухин засели на «галёрке» скорее по привычке, привычка эта у них выработалась именно потому, что они не учили домашних заданий и, действительно, постоянно боялись быть вызванными к доске.
Первым инопланетянин решил исследовать одного из Курил. К доске он, конечно, вызвал настоящего Курилу, который сидел подальше.
– Итак, – сказал важно Франц Фридрихович и вооружился указкой, – сегодня мы рассмотрим эмбриональное развитие. Пособием нам послужит Вася Курильчик.
Вася смущённо улыбнулся.
– На предпоследней ступени эволюции, – продолжил лжеучитель, – далёкие предки Курильчика были…
Тут он легонько стукнул Васю кончиком указки по макушке, и у того подогнулись ноги, руки вытянулись и стали болтаться ниже колена, а по всему телу пошла густая жёсткая шерсть. Голова у Курилы сжалась, лоб и нос приплюснулись, а челюсть, наоборот, выросла и выдвинулась вперёд.
– …Неандертальцами, – закончил фразу Франц Фридрихович. – Люди такого типа населяли Европу 100 – 40 тысяч лет назад. Они уже использовали огонь для обогрева и приготовления пищи. Носили на теле шкуры животных и могли переговариваться между собой.
Оба класса завороженно смотрели на изменённого до неузнаваемости Курилу.
– Агунява, – жалобно промычал Вася и в отчаянии схватился широченными ладонями за крохотную голову.
В следующий миг биолог снова стукнул его указкой, и Вася превратился в волка. Потрясённые восьмиклассники дружно загудели, словно потревоженный улей. Волк от ужаса поджал хвост и припал телом к земле.
– Сейчас Фу-Фью сделает Курилу кроликом, а потом каким-нибудь драконом, – шепнул Лера.
– Зачем? – удивился Захарьев.
– А чтобы проверить, будет он икать или нет.
– А, – всё понял Шурка, вспомнив, как коробчатый экспериментатор превратил его в ящера и он едва не умер от икоты.
В это время лжебиолог закончил рассказ о серых хищниках, и на месте волка появился большой белый и необычайно пушистый кролик. Кролик смотрел на одноклассников грустными глазами и беззвучно плакал.
– Ну, коробок инопланетный, – стиснул зубы от негодования Шурка, – ты у меня сейчас допревращаешься.
Чернильные гарпии[36]
В следующий миг на учительском столе взорвался классный журнал и Франца Фридриховича обдало синей гарью. Заорав благим матом, лжебиолог бросился вон из класса. Синее облачко – за ним.
Когда ошеломлённые ученики выскочили из-за парт, то увидели, что кролика уже нет, а вместо него на четвереньках стоит бледный от переживаний Курила. Уши у него, правда, были ещё несколько длинноваты и покрыты белым пухом, но и это вскоре прошло. Классный журнал, как и прежде, лежал на столе. Восьмиклассники открыли его и ахнули: журнал оказался абсолютно пустым – ни одной оценки, словно их там никогда и не было.
Преследуемый оценками, которые издали походили на синее облачко, Франц Фридрихович мчался, куда глаза глядят. И было отчего. Оценки, словно гарпии, нещадно щипали его со всех сторон, лезли в глаза, уши и ноздри. Злее других были остроносые единицы и семёрки. Отбиваться от них не имело смысла, и лжеучитель бежал в поисках убежища.
Оторвавшись от преследования на несколько шагов, он успел заскочить в учительскую и захлопнуть перед чернильным облачком дверь. В комнате для учителей никого не было. Инопланетянин прислушался – за дверью жужжала и попискивала возмущённая стая. На цыпочках он пересёк учительскую и вошёл в смежную комнату, где располагался кабинет завуча. Оттуда в коридор вела ещё одна дверь. Но едва лжебиолог проник в апартаменты Фенечки, как дверцы её платяного шкафа распахнулись и перед ним предстал самый натуральный скелет. Широко размахнувшись, он безо всяких предисловий стукнул инопланетянина по его квадратной физиономии.
Взвизгнув от страха, Фу-Фью пулей вылетел в коридор и буквально скатился по лестнице на первый этаж. Рванулся за угол и едва не сбил с ног Майю Сергеевну. Извинившись, он хотел пройти мимо. Вахтёрша с пустым ведром в одной руке и шваброй в другой, посторонилась. Далее случилось невиданное. Швабра вдруг скользнула сама по себе и сделала Францу Фридриховичу подножку. Не ожидая такого вероломства, тот во весь рост растянулся на полу.
– Как вам не стыдно?! – вскочил он.
Ничего не понимающая Майя Сергеевна только руками развела. И здесь, к изумлению старушки, ведро в её руке ожило. Дёрнулось, взлетело вверх и так треснуло нового учителя по голове, что по всей школе разнёсся отвратительный дребезжащий звон.
– Ах, ты! Ах, вы! – вскричал вконец разгневанный Франц Фридрихович.
Но тут из-за поворота вылетело чернильное облачко, и ему пришлось спешно ретироваться[37]. Сзади между тем нарастал и мало-помалу приближался зловещий писк оценок…
