Во-вторых, во время кризиса и депрессии значительно расширились возможности внешней торговли: капиталистические фирмы, особенно в Германии и США, охотно продавали в СССР новейшие машины и оборудование, новейшие технологии. Советские представители в эти годы разъезжали по капстранам и придирчиво выбирали, что они купят для оснащения новых заводов. Начальник Тракторостроя В. И. Иванов писал: «Мы сталкивали капиталистические фирмы лбами. Брали у них лучшее, что имела Америка. Она работала на нас, на наши новые заводы, для которых мы закупали оборудование, но не слепо копировали, а пытались синтезировать достижения американской техники»[69]. Закупалось оборудование и технологии для ключевых отраслей: черной металлургии, автомобиле– и тракторостроения, производства шарикоподшипников, паровых турбин, электрогенераторов, станков, изучались и приобретались новые технологии строительства. Помимо этого, закупалась необходимая промышленная продукция и сырье из того, что еще не было освоено в СССР: прокат черных металлов, цветные металлы – медь, никель, олово, химические продукты, хлопок.
В-третьих, создались условия для того, чтобы получше обучить рабочих работать на новых предприятиях и новейшем оборудовании, подготовить и выпустить из высших учебных заведений первую массовую волну советских инженеров и ученых, которые потом составили костяк инженерно-технических кадров в военные годы. Без подготовленных кадров самое лучше оборудование – не более чем кусок железа, только в сочетании с технически грамотными и квалифицированными кадрами заводы и фабрики оживали и превращались в мощные источники индустриальной мощи.
Наконец, в-четвертых, на вторую пятилетку были запланированы работы, превращающие народное хозяйство в целом, недавно возникшие новые предприятия в единый индустриальный комплекс, способный производить колоссальное количество промышленной продукции, а также было запланировано заложить основы для дальнейшего развития промышленности, в особенности в ранее слабо или совсем не освоенных районах СССР.
В советской экономической литературе огромное место занимала апология бурного промышленного развития СССР, пафоса первой пятилетки, героизма строительства индустриальных гигантов. Что же, это правда. Первая пятилетка действительно была героическим временем, наполненным трудом и свершениями, отчаянной борьбой с трудностями, радостью добытых побед. Даже отголоски той великой эпохи, оставшиеся на пожелтевших страницах прессы и публикаций того времени, захватывают дух. 3 апреля 1932 года, в 6.30 утра из только что построенной домны № 1 Кузнецкого металлургического комбината выпустили первый сибирский чугун. Главный инженер строительства И. П. Бардин писал об этом моменте: «Была ночь, апрельская сибирская ночь. Дежурившие около печи люди, не спавшие уже несколько ночей, счастливые и возбужденные, обнимали друг друга. Люди в каком-то радостном исступлении кричали «ура»[70]. Радость свершения того, что еще несколько лет до этого казалось невозможным.
Однако, если посмотреть трезвым взглядом, в 1933 году Советский Союз еще не мог себя причислить к промышленно развитым странам. По результатам первой пятилетки, СССР пока что не догнал Германию, чья промышленность сильно пострадала от кризиса и депрессии. Скажем, в СССР выплавлялось 6,1 млн. тонн чугуна, в Германии в 1933 году – 6,8 млн. тонн, стали в СССР – 5,9 млн. тонн, в Германии – 9 млн. тонн, каменного угля в СССР добывалось 64,4 млн. тонн, в Германии – 120,4 млн. тонн[71]. При этом в Германии был запас мощностей, в определенной степени поддающийся восстановлению, а советская металлургия работала на пределе возможностей, вплоть до выплавки чугуна на недостроенном Магнитогорском металлургическом комбинате.
Далее, большой успех в машиностроении, в резком росте выпуска тракторов, автомобилей, станков, другой машиностроительной продукции, в 1933 году имел и негативную сторону, которая отмечалась во многих работах и исследованиях. Новые предприятия были островками новейших технологий в море довольно отсталой пока советской промышленности, были в крайне недостаточной степени обеспечены сырьем и полуфабрикатами, не имели необходимых предприятий-смежников, что, конечно, отражалось на выпускаемой продукции. Скажем, работа Сталинградского тракторного завода или Горьковского автомобильного завода в середине 1930-х годов – это постоянная, напряженная борьба с некачественным металлом, поставляемым с металлургических заводов, срывами поставок полуфабрикатов и заготовок, перебоями в работе этих новейших предприятий, с конвейерной технологией.
Требовалось поднять все народное хозяйство, весь необходимый набор предприятий, улучшить транспорт, укрепить сырьевую базу, чтобы эти заводы-флагманы стали работать на полную мощность. Сами по себе заводы-новостройки еще не могли вытянуть весь объем необходимого производства, и тут требовалась более систематическая работа.
В силу этих обстоятельств задачи второго пятилетнего плана были кардинально отличными от задач первой пятилетки. Во-первых, требовалось превратить промышленность страны в единый индустриальный комплекс, сделать его комбинатом, как и предусматривалось в идеях, заложенных в планы первой пятилетки. Для этого требовалось завершить электрификацию и создать мощные, объединенные энергосистемы. За вторую пятилетку нужно было создать восемь крупных энергоузлов, которые будут превышать по совокупной мощности крупнейшие энергосистемы Европы и США и вырабатывать в 1937 году 25 млрд. кВт. ч электроэнергии[72].
Во-вторых, требовалось в достаточной степени развить производственный комплекс, все необходимые отрасли промышленности. Главный упор делался на развитие машиностроения. Из 1000 объектов тяжелой промышленности было 150 машиностроительных заводов. Машиностроение развивалось под задачи обороны: «При планировании размещения машиностроения должна быть проведена сугубая дифференциация видов машиностроения под углом требования обороны СССР…»[73]Под дифференциацией понималось рассредоточение машиностроительных предприятий по районам СССР, подальше от границ, там, где имелись для этого необходимые условия. В силу этих причин новые машиностроительные заводы стали создавать в Поволжье и на Урале, где были энергетические мощности (в том числе планировалось сооружение крупных волжских ГЭС), и эти заводы можно было снабжать углем и металлом как с донецкого, так и с уральского и сибирского районов. Появлялись новые машиностроительные заводы в Сибири, а также началось строительство нового машиностроительного центра на Дальнем Востоке в Комсомольске-на-Амуре. Машиностроение строилось с запасом мощностей: «При вводе в эксплуатацию новых основных фондов стоимостью 7 млрд. рублей план намечает создание в машиностроении, особенно в решающих производствах, значительных резервных мощностей»[74]. Этот резерв задействовался тогда, когда для него будут готовы обеспечивающие производства.
