Я влез в «Тодл-байк». Он был такой крохотный, что коленки доставали до ушей. Но всё же я умудрился проехать туда, куда указывал оператор.
— Видишь, как хорошо Питер ездит на велосипеде, — сказала Джанет. — На, Питер, получай печенье. Да что там, можешь и два взять, и даже три.
Фадж перестал вопить.
— Я! — сказал он.
— Что? — спросил папа.
— Да у тебя не получится, как у Питера, — сказал мистер Денберг.
— Получится, — сказал Фадж.
— Вряд ли, — сказал мистер Денберг. — Ты уже пробовал. Ты не сделал то, что я тебя просил.
— Хочешь попробовать ещё раз? — спросил папа.
— Ещё, — сказал Фадж. — Ещё-ещё-ещё.
— Ну, не знаю, — сказал мистер Денберг и пожал плечами.
— Ну, не знаю, — сказал мистер Винсент и пожевал сигару.
— Ну, не знаю, — сказал оператор и поскрёб в затылке.
— Пожалуйста! — взмолился Фадж.
— Ладно, — вздохнул мистер Денберг, — дадим ему ещё один шанс.
Фадж побежал к велосипеду, я слез, а он запрыгнул в него.
— Ехать? — спросил он мистера Денберга.
— Ехать, — кивнул мистер Денберг. — Вот сюда, Фадж… Сюда… Ко мне.
Фадж сделал, как ему было велено.
— Как Пи-та! — сказал он. — Смотли! Как Пи-та!
Джанет чмокнула меня.
— Ты нас спас, Питер Хэтчер! — сказала она.
Когда она отвернулась, я вытер щёку. Уж больно помадный у неё поцелуй.
Глава девятая
Ещё один дождливый день
На следующий день лил дождь. Папа спросил, как я отношусь к тому, чтобы пойти в кино.
— Одному? — спрашиваю.
— Нет. Втроём.
— Тебе не кажется, что Фадж не дорос до кино? — сказал я.
— Может быть. Но я не могу придумать, чем ещё его занять. А пойти в кино — история на несколько часов.
— Можешь дать ему носков. Знаешь, как он любит играть с твоими носками.
— Носками весь день не займёшь. Потому-то я и придумал кино.
— А на что мы пойдём, пап? Папа глянул в журнал «Нью-Йорк».
— Вот недалеко от нас идёт «Жизнь медведя». Что скажешь?
— А о чём фильм? — спросил я.
— О жизни медведя, полагаю. Написано — для семейного просмотра.
Я-то рассчитывал на какой-нибудь классный вестерн со скачками и стрельбой, куда детям до шестнадцати нельзя без родителей. Но папе, конечно, виднее. Жизнь медведя так жизнь медведя.
Я предложил папе привести Фаджа в божеский вид, потому что сейчас вид у него был далеко не божеский. Кажется, папа ему даже пижаму на ночь не надел. Так братец и ходил во вчерашней футболке.
К часу дня мы были готовы. Все трое стояли в плащах и резиновых сапогах, а папа ещё и зонт прихватил, большой и чёрный. В Нью-Йорке, известное дело, в дождь такси не поймать. Но кинотеатр недалеко, и папа сказал, что небольшая пешая прогулка пойдёт нам на пользу. Луж было полно, лило как из ведра. Я люблю гулять под дождём, особенно если не очень холодно. Приятно, когда на лицо капает.
Я перепрыгивал через лужи. Папа тоже старался на них не наступать. Но Фадж… Он прыгал в середину и плескался, как утка. Когда мы добрались до кинотеатра, у него штаны были хоть отжимай. Папа потащил его в туалет и напихал в штанины кучу бумаги, чтобы он не сидел в мокром. Поначалу Фадж хныкал. Но когда папа купил ему большую коробку попкорна, братец забыл обо всех неприятностях.
Мы заняли свои места, и тут прямо перед Фаджем уселся парень-дылда. Пришлось папе поменяться с братом местами. Так Фадж оказался у прохода, я в серёдке, а папа по другую руку от меня.
Когда свет погас, Фадж восхищённо охнул:
— Ууух тыыы, темно!
Я ему:
— Тихо. В кино нельзя разговаривать.
— Холошо, Пи-та.
Вот тогда-то он и начал бросаться попкорном. Поначалу я не заметил, только подумал: странно, почему люди впереди нас каждую секунду оборачиваются. Потом слышу, Фадж шепчет: «Паф-паф!» — и, гляжу, бросает горсть.
Я ткнул папу локтем.
— Он бросается попкорном, — шёпотом сообщил я.
Папа протянул руку и хлопнул Фаджа по коленке:
— Будешь кидаться — отберу.
— Не кидаться! — сказал Фадж очень громко.
— Шшш, — зашипели люди впереди нас.
— Шшш! — ответил им Фадж.
— Видишь, — сказал я папе, — он слишком мал для кино. Не понимает.
Но стоило появиться первому медведю, Фадж застыл и смотрел не отрываясь. Скоро я совершенно забыл о нём и увлёкся историей на экране. Она оказалась гораздо интереснее, чем я думал. Про медвежат.
Не помню, в какой момент я это обнаружил. Кажется, повернулся глянуть, не осталось ли у Фаджа попкорна, а то мой закончился. И очень удивился, что его нет рядом. Вот так новости.
— Пап, папа, — зашептал я, — его нету.
— Что? — не понял папа.
— Фаджа нет на месте.
Папа наклонился посмотреть.
— Куда он пошёл?
— Не знаю. Просто исчез.
— Выпусти меня, Питер. Пойду поищу его.
— Мне пойти с тобой? — спросил я.
— Нет, сиди досматривай. Наверное, он у лотка со сладостями.
Я привстал, пропуская отца. Интересно, что сказала бы мама, узнай она, что Фадж потерялся в кинотеатре.
Прошло какое-то время, вдруг фильм прервался — как водится, на самом интересном месте. Включили всё освещение. Зрители разочарованно загудели. Какие-то мальчишки крикнули: «Оператора на мыло!» Ко мне подошли мой папа, два билетёра и человек в костюме.
— Он сидел вот здесь, — сказал папа, указывая на пустое место.
— Ясно, — сказал человек в костюме. — Мы проверили все помещения в здании. Нужно обыскать кинозал. — Он сложил ладони рупором и закричал: — Леди и джентльмены! Прошу вашего внимания. Мы продолжим показ фильма, как только разыщем трёхлетнего мальчика, он откликается на имя Фадж.
