– Рассказывай, – печально согласилась мама.
– Так вот, – радостно начал Илюша. – Для этого эксперимента нужен плеер с наушниками… В общем, нужно набрать опенингов… Такие песни, которыми аниме начинается.
– Это я уже знаю, – кивнула мама. – Про опенинги я выучила.
– И эндинги? – обрадовался Илюша.
Мама кивнула. Илюша погладил ее по голове, как лучшего ученика в классе.
– Молодец, мама, – сказал он. – Учишься!
Мама еле заметно улыбнулась.
– Так вот набираешь этих опенингов побольше и говоришь человеку: давай поугадываешь, из какого аниме песни! Человек такой: давай поугадываю! И даешь ему наушники… Главное, чтобы он названия песен не видел! И вот сначала что-то попроще нужно подсунуть – ну, то, что все слышали.
– Я, например, ничего не помню.
– И даже Тоторо-Тоторо?
– Это помню, – кивнула мама.
– Вот видишь! – ласково сказал Илюша. – А потом надо давать сложнее и сложнее песни.
– И вдруг из наушников неожиданно – Кадышева! – вдруг вмешался папа.
Илюша выразительно посмотрел на него. Он очень долго смотрел на папу. А потом неторопливо продолжил:
– И человек перестанет угадывать, а Кадышева вдруг не зазвучит. Запутается человек! Но на то, что он слышал где-то, будет говорить, что «это я точно видел». А ты подсовываешь уже… ну… ерунду всякую… И можно выяснить, что человек смотрел…
– Какую это ерунду? – поинтересовалась мама.
– Ну… – замялся Илюша, а потом громко зашептал маме на ухо: – Например, если девчонка – скрытая яойщица… Или не девчонка… И скажет, что «Это я точно видела» на музыку из яойного аниме… Тогда всё, попалась…
– А чего ты шепчешь-то?
– Так вон, – Илюша кивнул на девчонку. – При мелочи таких слов нельзя говорить.
– А при мне, значит, можно? – удивилась мама. – Я вообще не понимаю, что за яойщицы такие.
– Тс-с-с-с-с!!! – зашептал Илюша. – Тут об этом вслух нельзя!
Папа демонстративно прокашлялся.
– Доштано, отосан? – заботливо поинтересовался Илюша.
– Что до штанов? – не понял папа. – Все у меня нормально со штанами.
– Ты вообще в шортах, – отмахнулся Илюша. – Я говорю, что случилось?
– Поесть бы надо, – сказал папа. – Скоро граница.
Мама замотала головой:
– Я до границы есть не могу. До границы аппетита никакого. Вроде бы ничего особенного, а неприятно… Проверяют, проверяют…
– А вдруг ты диски нелицензионные везешь с анимешками? – по-доброму спросил Илюша. – Конечно, надо проверять. Давай, пап, поедим. Я буду рамэн.
– Опять ты свой рамэн, – недовольно возразил папа. – Его надо кипятить, а не как ты, кипятком заливать… Он же на зубах хрустит.
– Пусть хрустит, – согласился Илюша. – Зато рамэн. Мне вкусно.
– Но ведь простая лапша быстрого приготовления – тот же твой рамэн, только готовится нормально в поезде.
– На ней не написано, что это рамэн! – взбунтовался Илюша.
– Да пусть заваривает, – отмахнулась мама.
– Мне-то что… – сказал папа.
– А запить – сакэ! – прорычал Илюша.
Через какое-то время он ковырялся палочками в полусыром рамэне и, когда пришел папа со своей лапшой и чаем, громко заявил:
– Итадакимасу!
– Итадакимасу… – недовольно отозвался папа. Он уже давно знал, что такое этот «итадакимасу» и с чем, как говорится, его едят… А есть его можно было со всем подряд.
Через час по вагону пошел проводник. Сначала он спросил всех про гражданство, потом раздал бумажки для заполнения. Илюша повертел миграционную карточку в руках и задумчиво покусал ручку.
– А рисунок им нарисовать тут можно? – спросил он.
Илюша занимался в художественной школе, и получалось у него неплохо.
– Илья, не выдумывай, – строго осадил папа.
– А хоть написать вместо «Илья» «Илюша» я могу?
– Нет! Пиши по паспорту!
– Хорошо-хорошо… Ваката… – кивнул Илюша.
– И без «ваката»!
– Ваката…
Еще через полчаса проводник сказал:
– Российская граница, приготовить документы!
– Ня? – оживился Илюша.
– У вас мальчик больной, что ли? – посочувствовал родителям проводник.
– Ня-а-а? – обиделся Илюша и скривил рот.
– Сами вы больной, – устало ответила мама. Она устала заранее – впереди была граница.
Но на российской границе все прошло спокойно. Пограничники проверили документы, Илюша настойчиво им совал миграционную карточку, но они ее не брали («На следующей границе»). Потом прошла большая овчарка, и Илюша чуть не свалился, пытаясь ее погладить.
На следующей границе сначала ставили печати на миграционных карточках. Илюшину бумажку пограничник очень долго и внимательно рассматривал. Мама, конечно же, забеспокоилась. Илюша сидел спокойный и умиротворенный.
– Куда едете? – грозно спросил пограничник.
– Там же написано! – радостно воскликнул Илюша.
– В Японию?
– М–м-м-м! – мечтательно протянул Илюша. – В Японию едем, на море.
– В Феодосию едем! – испуганно сказала мама.
– А что же тут написано «Япония, Токио»?
– Это я еще две тысячи двадцать четвертый год забыл дописать, – добавил Илюша.
– Исправляйте на Феодосию, – отрезал пограничник и положил перед Илюшей карточку.
– Неправду писать? – удивился Илюша. – Ну пустите нас в Японию!
– Илья! – гаркнул папа. – Исправляй немедленно!
– Сейчас-сейчас, – сказал Илюша. – В Феодосию так в Феодосию…
Когда печать на карточке была поставлена и пограничники ушли, Илюша на своей части карточки снова зачеркнул Феодосию и написал «Япония». Потом помахал карточкой перед пятилетней девочкой.
– В Японию на поезде, ясно, да?
Девочка показала Илюше язык. Илюша оттянул нижнее веко и тоже показал ей язык.
– Ну все, можно ехать! – обрадовался Илюша.
Но не тут-то было. Потому что следом за пограничниками шла таможня.
– Что у вас в этих сумках? – сурово спросил таможенник, когда папа Илюши приподнял верхнюю полку.
– Личные вещи! – бодро ответила мама.
– Технику, аппаратуру не везем?
– Нет! – радостно сказала мама.
– Везем!!! – возмутился Илюша.
– Какую?! – взбодрился таможенник (а мама, наоборот, поскучнела).
