Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
– Тебе надо определиться – если ты будешь заниматься живописью, придется осваивать разные техники. Без этого ты никогда не сможешь изобразить главное, ради чего многие живописцы берутся за кисть, – человека, обнаженную натуру.
Обнаженную натуру Юре писать не хотелось. С большим удовольствием он просто рассматривал красивую рыжую девушку, которая иногда приходила в студию к художнику. Это происходило под вечер, когда занятия уже заканчивались, когда уже слышались смешки и все начинали переговариваться, когда в студии возникала атмосфера непринужденности. Эта девушка открывала дверь, проходила вдоль стены и, скинув верхнюю одежду, усаживалась на низкий диван. Обычно она была одета в темные узкие эластичные брюки, которые больше были похожи на непрозрачные колготки, длинный свитер и высокие черные ботфорты. Волосы она не закалывала, и они, прямые, шелковые, мягко ложились на ее плечи, спину, грудь. Выглядела девушка очень аккуратно – в глаза бросался алый маникюр на узких ногтях, всегда свежий, яркий, словно ягоды барбариса. Она терпеливо ждала, пока закончатся занятия, листала книгу или журналы, которые были разбросаны повсюду в мастерской. Иногда она по-хозяйски наводила порядок на широких подоконниках, где стояли различные предметы для натюрмортов – гипсовые головы классиков, вазы, искусственные фрукты и цветы. По ее поведению было ясно, что она здесь свой человек. Юре нравились ее волосы, густые и яркие, еще он посматривал на художника и замечал, что тот с появлением девушки как-то менялся – оживал, подтягивался, голос его становился громким, требовательным. Девушка иногда бросала взгляд на учеников, но он ничего не выражал, на Бориса Ивановича, как показалось Юре, она смотрела иначе – «со значением».
– Это его телка. Он ее рисует, а потом… – со знанием дела произнес Николай, мобилизовавшийся из армии реставратор мебели. Он, слегка подзабывший полученные в реставрационном училище навыки, пришел подучиться, с тем чтобы потом пойти работать в один крупный музей. Среди всех, ходивших на занятия, он был самый старший и, видимо, опытный. Юра не одобрял подобный лексикон, и еще ему не хотелось думать, что эта красивая девушка, почти его ровесница, имеет отношения с их преподавателем. Борис Иванович был приятным моложавым стариком, старше его родителей, и Юра знал его жену, Полину Аркадьевну, ровесницу и подругу матери. Полина Аркадьевна Юре очень нравилась – она была не только красивой, но и очень компанейской. «Она – комфортный человек, – говорила Варвара Сергеевна, – и большая умница. Никто так не разбирается в европейской архитектуре, как она». Впрочем, беседы дам больше касались моды, знакомых и детей. Разговоры эти были остроумными, веселыми и Юре из-за этого никогда не казались скучными. А взрослые его никогда не прогоняли.
«Врет этот Николай, не может этого быть! И потом, Борис Иванович меня знает. Вряд ли…» – думал Юра, тайком разглядывая девушку. И хотя ничего предосудительного заметить было невозможно, присутствие девушки тревожило, вносило беспокойство, мешало сосредоточиться. В один из вечеров девушка по обыкновению появилась к концу занятий. Бросив плащ на спинку дивана, она не устроилась с журналом, а достала из сумки расческу и стала собирать все волосы в высокий узел. Юра невольно повернул голову, задержал взгляд, увидев грациозный силуэт и тонкие руки, поднятые вверх. Волосы теперь не скрывали фигуру, и стало ясно, что у девушки тонкая талия, высокая грудь, которая упруго выделялась под тонким джемпером. И ее жесты, жесты женщины, которая знает, что ею любуются, были медленны, словно в игре, в спектакле. Юрий мельком взглянул на преподавателя и вспыхнул. Он не понял, он почувствовал связь этих двоих, и от этого стало и стыдно, и страшно, и отчаянно горько. Было неловко за этого старика, у которого такая хорошая жена, стало жаль Полину Аркадьевну, и появилась злая зависть.
В этот вечер Юра не стал ужинать, а заперся у себя в комнате. Перед глазами стояла рыжая девушка, а в ушах звучали слова Бориса Ивановича:
– Юра, а мы с вами увидимся раньше, чем со всеми остальными. В субботу будем у вас в гостях.
Юра краем глаза уловил, что девушка на диване потянулась, повела плечами и, бросив взгляд на Бориса Ивановича, нетерпеливо покашляла.
– Ладно, ладно, до скорой встречи. Маме – привет! – заторопился художник.
«Что они там будут делать?! Не портрет же он пишет ее. Почти каждый вечер». Юра сидел за письменным столом и бесцельно смотрел в общую тетрадь с задачами по химии. На душе скребли кошки – хотелось с кем-то поговорить, поделиться тем настроением, которое никак его не оставляло. Но мать вряд ли бы его поняла, да и как все расскажешь про Бориса Ивановича, про рыжую девушку и собственное плохое настроение. Из соседней комнаты слышался шум – это старший брат разбирал свою библиотеку. «Вот если бы с ним можно было поговорить! Но ведь не поймет! Да и неинтересно это ему. Он, по-моему, помешался на этой своей «мыши», – Юра расстроился еще больше. Когда Вадим привел в дом свою Галю, младший брат только диву давался. Он никак не мог понять, что можно найти в этой невзрачной простушке. Юре нравились яркие, колоритные девушки. Ради хохмы Юра попытался пококетничать с подругой Вадима, но, к своему удивлению, получил отпор.
– А в десятом классе отметку за поведение ставят? – спросила тихо Галя, намекая тем самым на разницу в возрасте, которая не позволяет серьезно относиться к попыткам доморощенного ловеласа.
Вадим же так и вовсе не заметил потуг брата. «Ничего, все еще впереди. Я ведь вырасту!» – подумал Юра обидчиво. Обижаться на брата ему очень нравилось – возраставший счет претензий открывал перед ним возможности для родственной мести. Ну конечно, в рамках невинных проказ.
Накануне гостей Варвара Сергеевна затеяла уборку, сама пекла торт, перемывала дорогую посуду. Обычно Юра ей не помогал, но, как правило, присутствовал, занимая разговорами. В этот раз он все больше отмалчивался.
– У тебя все хорошо? – удивленно спрашивала мать, гадая, отчего сын такой сумрачный.
В субботу, когда дом сиял и аппетитные запахи распространились даже на кладовую, Юрий предупредил родителей:
– Мама, я буду заниматься. Контрольная скоро. Ужинать со всеми не смогу.
– Вот еще! Не хватало этого. Вадим номер два! Нет уж, ты, пожалуйста, помоги встретить гостей, поговори с ними, посиди для приличия, а потом можешь хоть всю ночь гулять, – воскликнула Варвара Сергеевна, но, увидев расстроенное лицо сына, мягко добавила: – Юрочка, как же я без тебя?! Кто гостей поможет мне принять, поговорить с ними. Папа, сам знаешь, все больше о политике, Вадим – молчун, Анюта стесняется всех.
Юра посмотрел на мать – она была искренне огорчена. «Хорошо гостей принять, чтобы всем приятно было, чтобы люди уходить не хотели, – это тяжелый труд. Не у всякого это получается». Он слышал, как это часто говорила мать, и, хотя сейчас ему не было никакого дела до традиций и условностей – так было плохо на душе, он кивнул.
– Ладно, только недолго.
Борис Иванович с женой появились в доме шумно, с цветами, кучей свертков и большим тортом. Все сразу заохали, одновременно произнесли множество ничего не значащих приятных слов, засуетились. Юрий помог раздеться Полине Аркадьевне, поставил цветы в вазу, проводил в гостиную.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
