Рени смотрела на нее с удивлением. Ей было трудно поверить, что эта хитрая деловая женщина могла когда-то испытывать нежность к парижскому модельеру. Ава повернулась и, поймав ее взгляд, печально улыбнулась.
— Я тоже была когда-то молодой.
Рени осторожно сунула фотографию Леона под очерк о старой крестьянке из Бретани.
— Если месье Себастьен был так же обаятелен, как его сын, — заговорила она, и тут же краска залила ее лицо. — Я хочу сказать, что иностранцы очень хорошо держатся, — смущенно закончила она.
— Конечно, хорошо, — живо согласилась Ава, — но не стоит позволять вводить себя в заблуждение их манерами. Они ничего не значат.
Неужели редактор пытается предостеречь ее? Рени недоумевала. Она произнесла:
— Да, но я не думаю, что когда-нибудь увижу его снова.
— Скорее всего, увидишь. Мир моды не так уж велик. «Но я покину его», — подумала Рени. Вслух она лишь сказала:
— Думаю, что нет.
Но тут в кабинет вошла Карин и подала Рени конверт.
— А вот и твой чек, — бодро сказала Ава. — Думаю, что скоро ты нам опять понадобишься, Рин. В Бретани ты была хороша.
Рени была рада вновь оказаться на улице; ей было стыдно, что она пришла в такое волнение, когда неожиданно увидела лицо Леона. «Веду себя как сумасшедшая девчонка, — думала она, — осталось только начать выпрашивать фотографию, чтобы повесить у себя над кроватью». Нужно во что бы то ни стало освободиться от этого нелепого наваждения, а не то ей придется бежать в Париж и просить его о работе, которую он ей предлагал.
Ее убежищем был Барри.
Они встретились, как договорились, в метро и направились в свою любимую кофейню. Там, как обычно, уже сидели девицы с прическами, напоминавшими пук морских водорослей, и прыщавые юнцы. После сияющих огней «Эрмитажа» это место показалось Рени убогим и захудалым. «Как быстро смещаются все ценности, стоит только попробовать красивой жизни, — думала Рени. — Но по крайней мере, можно радоваться, что здесь чисто».
Барри нашел место поспокойнее в самом углу кафе и принес ей кофе.
— Я расстроился, когда ты не приехала, — укоризненно сказал он. — Я думал, что ты сможешь поехать со мной, чтобы посмотреть «Сириус».
— Этот контракт был важен для меня, — ответила она. Ее злило полное отсутствие интереса с его стороны к тому, что стало вершиной ее карьеры; но разумеется, ему не была нужна ее карьера. Она не смогла удержаться и спросила:
— А что Салли думает о ней? От неловкости он покраснел.
— Салли? Не понимаю, что ты имеешь в виду?
— Неужели? Тебя видели, когда ты демонстрировал ей прелести этой лодки. Ты знал о том, что она поедет на выходные домой?
— Понятно… Кто-то очень любит совать свой нос в чужие дела, и держу пари, что это твоя сестрица. Просто бедняжка пыталась тормознуть попутку на шоссе, чтобы добраться до дома, и я, конечно, взял ее. Подобные вещи небезопасны для молодой девушки.
— Небезопасны, — согласилась Рени, переваривая эту новую для себя информацию. — Хотя думаю, что Салли может позаботиться о себе сама, а ты всегда утверждал, что она тебе не нравится.
— Ну, в небольших дозах она даже забавна, — непринужденно сказал Барри. — Да брось это, Рин. Ты уезжаешь на четыре дня, у тебя куча времени, которое ты проводишь в крутых отелях, так что ты не имеешь права обижаться, если я несколько минут поболтаю с девушкой.
— Чтобы добраться из города до дома требуется несколько больше времени, — заметила Рени. Ее неприятно кольнула мысль, что Салли развалилась на ее месте в машине рядом с Барри, выставив на его обозрение свои знаменитые ноги.
— Мне было бы гораздо приятнее, если бы на ее месте была ты, — сказал Барри. В его голосе звучало такое раскаяние, что Рени расстроилась.
— Извини, Барри, но я просто не предполагала, что ты собирался поехать домой.
— Да и я не предполагал, пока мне не позвонил Элиот. Он просил меня приехать, чтобы окончательно обо всем договориться. Ведь ты больше никуда не поедешь, правда? Мне просто не терпится показать тебе «Сириус».
— Пожалуй, я оставлю следующие выходные свободными. Я заработала прилично, так что могу позволить себе отказаться от нескольких предложений, и к тому же я обещала своим, что приеду при первой возможности.
Она откинулась на жесткую спинку стула и задумчиво помешивала кофе. Рени все еще чувствовала себя усталой, сказывалось напряжение изнурительной рабочей недели. Барри внимательно вглядывался в нее. Она была в зеленом пальто с коричневой меховой опушкой по шее и в шапке из такого же меха. Ее матово-бледное лицо, казалось, светилось изнутри неярким светом, а слегка подкрашенные глаза таили в себе нежность и были мягче обычного. Она выглядела юной и уязвимой и была не похожа на ту уравновешенную молодую женщину, к которой он привык.
— Странно, но ты как будто изменилась, ты какая-то другая. Сделав над собой усилие, она стряхнула с себя задумчивость и обернулась к нему.
— Ну что ты, Барри, как я могла измениться за неделю?
Он проявил наблюдательность, обычно несвойственную ему, но не смог объяснить, что он имел в виду. Она беспокойно подумала, что он прав, — что-то в ней необъяснимо изменилось.
— Наверно, роскошь той жизни оставила на мне свой отпечаток, — беспечно предположила она, прекрасно понимая, что перемена, если она и произошла, была вызвана совсем не этим. Но Барри обеспокоило такое предположение.
— Как бы ты не вошла во вкус такой жизни.
— Я не стану этого делать. Я предпочитаю жизнь простую и ясную. — «Как ты» — мысленно добавила она. Барри такой понятный, с ним всегда можно быть уверенной в том, на каком ты свете, не то что Леон, он для нее загадка. Но почему она все время думает о нем?
Охваченная внезапным порывом, она подалась вперед и, протянув руку через столик, дотронулась до его руки.
— Мы можем обручиться?
Она почувствовала, как он вздрогнул.
— Ты же была против долгих помолвок, — напомнил он ей.
— Я передумала. Я бы чувствовала себя в большей безопасности, если бы принадлежала тебе.
Что ей могло угрожать? Леон? Она не знала почему, но ей хотелось найти пристань на этом берегу надежности, что олицетворял собой Барри, чтобы укрыться от нахлынувших волн чувства, которое грозило смести все воздвигнутые ею плотины и дамбы.
Барри был тронут. Сейчас она выглядела по-детски беззащитной, в ней не осталось и следа от ее независимости, но он колебался.
— Ты уверена, что хочешь этого? Она доверчиво улыбнулась ему:
— Вполне.
Назавтра Барри смог продлить свой рабочий перерыв, чтобы вместе с Рени купить ей кольцо. Это событие было подпорчено нервозностью Барри; он тревожился, что Рени выберет слишком дорогое кольцо. Может быть поэтому, когда он надел ей на левую руку крошечное бриллиантовое колечко, Рени ничего не почувствовала. Хотя оно и служило символом связывавших их уз, но в конце концов это было только кольцо. Рени подумала, что, наверное, она уже слишком стара и чересчур искушена в жизни, чтобы прийти в восторг от этого события. Ведь на самом деле вопрос об их помолвке был решен давным-давно.
