Мари не верила своим ушам. Он хочет жениться на ней, чтобы иметь бесплатную няньку? Ну уж нет!
Люк заметил нарождающийся в ней протест.
— Постой, — остановил он, — дай мне закончить. — Он лихорадочно подыскивал самые убедительные слова. Ему казалось, что его предложение продиктовано прежде всего благоразумием. Разве не оно составляет фундамент брака? И неужели Мари этого не понимает? — Как я уже сказал, ты помогала бы мне с Каролиной, пока оставалась бы дома. Но если ты захочешь работать, мы что-нибудь придумаем. Это, во-первых. Во-вторых, у меня в доме на первом этаже есть гостевая комната. Твой дедушка, пока не поправится, может жить там. В таком случае ему вообще не придется подниматься по лестницам, что ему сейчас вредно. И, в-третьих, Джейсон. Не забывай про него. Не в обиду тебе будь сказано, но мне кажется, я справляюсь с ним немного лучше тебя. Зато у тебя лучше получается с Каролиной. Так что тут мы объединим усилия только с большой пользой для всех.
— Люк, все это прекрасно, но…
— Я еще не закончил.
— О, ради бога!..
— Дай мне минуту. Я еще не сказал самого главного.
— Ну и что же это?
— Ребенок, Мари. Младенец. Я ведь в ответе за свою плоть и кровь, так? Кстати, может, тебе лучше присесть? Положить ноги повыше? Насколько я знаю, у беременных отекают ноги. По крайней мере я помню, как Морин на это жаловалась.
— Позволь мне самой беспокоиться о своих ногах, ладно? И поверь мне, за этого ребенка ты не в ответе. Он не твой. Я бы заметила, если бы ты принимал участие в зачатии, можешь не сомневаться.
— Мари…
— Нет! Теперь твоя очередь послушать. Ты ошибаешься, считая меня женщиной, которая оказалась в беде. Для меня не существует такой беды, с которой я бы не справилась! Современные принцессы спасают себя сами, они не сидят и не ждут Прекрасного принца. — Каролина заворочалась под одеялом. Мари улыбнулась и дотронулась до своего живота. Боже, как бы она хотела, чтобы ее малыш хотя бы наполовину был такой же хорошенький! — Не беспокойся обо мне, Люк. У тебя уже есть о ком заботиться. — Она показала на спящего ребенка. — Со своими проблемами я справлюсь сама.
Он бросил расстроенный взгляд в сторону Каролины, потом взял Мари под локоть и повел на кухню.
— Идем, выпьешь хотя бы чашечку молока. По-моему, ты теперь должна пить много молока.
— Ладно, ладно, — примирительно сказала она, — ты победил. Давай мне молоко, я сяду и подниму ноги, но все равно я не выйду за тебя.
Люк наполнил чашку и усадил Мари на стул.
— Это будет не лучшим решением.
Она отхлебнула.
— Возможно, но все равно…
— Не может тут быть никаких «но»! — возразил Люк, наливая молока и себе, просто за компанию. — Особенно когда я тебе кое-что расскажу.
— Ну и что же ты мне расскажешь? — Мари положила ноги на соседний стул, сделала еще глоток.
— Каролина — не моя дочь, — произнес Люк.
— А, ну да.
— Я серьезно.
Она едва не расплескала молоко. Как это? Почему?
— Сейчас, конечно, она во всех смыслах моя, — сказал он, — но если посмотреть глубже… — Люк замолчал. Он открыл верхний шкафчик и изучал его содержимое.
— Ну уж нет, Люк, если начал, договаривай.
Он достал целлофановый пакет с печеньем, положил его на стол, открыл, стал изучать содержимое.
— Люк, — чуть не взвыла Мари, — рассказывай дальше!
— Ну ладно, хорошо. Ты же была у меня в доме. Сразу видно, что я живу там недавно, правда? Ты небось даже не слышала, что я переехал.
— Последнее, что я знала, — это что ты жил в Форт-Уэйне.
— А перед этим — в Каламазу.
Мари выхватила из пакета печенье, сунула себе в рот.
— Догадываюсь, что это к чему-то ведет, — проговорила она с набитым ртом.
— Терпение, — посоветовал Люк. — А ты знаешь, что тебе теперь надо следить за своим питанием? Обязательно съедать в день по яблоку или апельсину. — Он повернулся на стуле и стал оглядывать кухню.
— Я сейчас тебя точно убью.
Люк не смог сдержать улыбку. Понимает ли она, как смешно звучит подобная угроза в устах маленькой, слабой женщины?
— Да, это кое к чему ведет, — продолжил он и взял яблоко из обнаруженной им вазы. — Когда я был в Каламазу, я работал с одной юной леди, по имени Морин. — Он протянул ей яблоко.
Она взяла его.
— Матерью Каролины?
— Да. Она была администратором. Мы просто здоровались, когда я приходил и уходил, не более того.
— Шапочное знакомство.
— Именно. Постепенно мы дошли до той стадии отношений, когда стали, встречаясь, немного болтать о том о сем перед работой. Милая, приятная девочка, она, наверное, только что закончила школу.
— Но ты ни разу не притронулся к ней? — Мари хотелось внести ясность в этот пункт.
— Ни разу.
— Это сделал кто-то другой?
— У нее был приятель, и она была влюблена. Роман длился месяцев шесть, Морин просто вся светилась. Мы и опомниться не успели, как у нее на пальце появилось колечко. Она была помолвлена.
— Ну и что потом?
— Однажды Морин пришла на работу с синяком под глазом, прихрамывая.
Брови Мари поползли вверх.
— Кажется, я догадываюсь…
— Но нам она сказала, что поскользнулась и неудачно упала. Была зима, мы и купились на это. Посоветовали быть поосторожнее. Так Морин похромала неделю, потом вроде все прошло. Мы не сразу обратили внимание, что она уже больше не светилась, а, наоборот, как-то сникла.
— Да?
— Потом ее вообще не было три дня на работе. А когда Морин появилась, у нее под другим глазом был уже такой огромный синяк, что всем стало страшно за девушку. У меня никогда не было сестер, но нетрудно себе представить, что´ бы я чувствовал, если б такое случилось с моей сестрой и никто бы не попытался помочь. Так что в один прекрасный день я не выдержал, повел Морин на ланч и серьезно с ней поговорил. Объяснил, что тот, кто бьет женщину, просто негодяй и что она сделает большую ошибку, если выйдет за такого человека замуж. Я же устроил ей встречу с адвокатом компании.
Мари потянулась и взяла его за руку.
— Ты молодец, поступил правильно. Хотя мы знаем, что большинство людей предпочитают не вмешиваться в дела других.
Люк, смущенный ее похвалой, продолжал:
— В общем, Морин вернула ему колечко. Ее кавалер попробовал было снова распустить руки, но полицейской повестки оказалось достаточно, чтобы утихомирить его.
— И она больше никогда с ним не встречалась?
