Джастин разительно отличается от всех знакомых мне мужчин, заключила Рейчел, проводя ладонью по его мускулистому бедру. Она сомневалась, что он когда-либо держал в руке теннисную ракетку, и чуть не рассмеялась, представив его в белых теннисных шортах.
Такое телосложение было достигнуто не регулярными занятиями в спортзале и подсчетом калорий, а тяжелым физическим трудом, долгими часами в седле, бесконечными хлопотами о том, чтобы «Сердце ковбоя» было образцовым скотоводческим ранчо. Да, он совсем не такой, как другие, но разве не эта самая непохожесть влечет ее к нему?
— О чем ты думаешь? — спросил Джастин. Лежа рядом с ней, закинув ногу на ее бедро и любуясь гармоничными пропорциями ее тела, он отметил задумчивость в ее взгляде.
Они очень мало разговаривали, и этот вопрос удивил и обрадовал Рейчел. Она мягко улыбнулась. Ответить было легко.
— О тебе.
— Стараешься понять, что я за человек?
— Возможно. Тебе это неприятно?
— Возможно, — в тон ей уклончиво ответил Джастин. Любой разговор таил в себе опасность, и, чтобы избежать ее, он наклонился к лицу Рейчел.
Боже, думал он, как она прекрасна! Ее теплый, мягкий рот пьянил как вино. Джастин жадно припал к ее губам, вбирая в себя их влагу. Он снова желал ее, и осознание того, что она согласна, туманило рассудок. Она такая гибкая, отзывчивая и поразительно щедрая в любви.
А с другими мужчинами она такая же?
Эта неприятная мысль омрачила его настроение, и он оторвался от нее и положил голову ей на грудь. Услышав, как неровно бьется сердце, он внезапно понял, что и дыхание у нее неровное, учащенное.
Почему? В первый раз он мог понять — они оба были застигнуты чувственной бурей. Но теперь? Она не сделала ни единого движения, чтобы покинуть его постель, и, видит бог, он был рад этому.
Но тут же гнев на себя за недозволенность того, что он делает, отозвался в нем болью. Он не мог винить Рейчел. Во всем, что произошло между ними, виноват только он. Ведь она не знает… Но, боже милосердный, разве мог он справиться с собой?
Сумел бы другой на его месте?
Попытка оправдать свое поведение не принесла утешения, и Джастин постарался выбросить это из головы. О завтрашнем дне он подумает завтра.
Он поймал губами ее сосок и тут же услышал, как она судорожно втянула воздух. Между ними происходило что-то необыкновенное, чего он никогда еще не переживал ни с одной женщиной. Но почему это происходит именно с ней, с женщиной, которая никогда не будет принадлежать ему?
Прекрати думать об этом! — велел он себе. Бери то, что можешь, и забудь обо всем остальном. Его рука скользнула между женских бедер. Рейчел задохнулась от наслаждения, и кровь с бешеной скоростью устремилась по ее жилам. Возможно, это их единственная ночь, но она навсегда запомнит ее.
И снова, входя в нее, он приподнялся на локтях, наблюдая за ее лицом. Сияние золотистых глаз стало нестерпимым, и движения его замедлились. Он старался продлить этот миг как можно дольше.
Под конец их обоих охватило то же безумие, что и в первый раз, и он знал, что следы от ее ногтей на его спине будут заметны много дней. Рейчел лежала под ним без движения, глаза были закрыты, на лице читалось умиротворение.
— Я побывала на другой планете, — прошептала она.
Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее, ему хотелось сделать такое же признание. Какого черта, почему бы и нет? Ведь это правда.
— Со мной еще никогда такого не было, — сказал он.
Она вздохнула, открыла глаза и улыбнулась. Нежные пальцы ласкали его лицо.
— Ты такой необыкновенный, Джас. — Голос у нее был осипшим от страсти, и оттого слова прозвучали очень искренне.
Он нервно сглотнул. Ему нужно быть начеку: необходимо убить в ее душе всякие ростки чувств. Проще сделать это, если подумать о том, как бы она презирала его, если б знала правду.
— Не такой уж необыкновенный, — отозвался он, и взгляд его сделался непроницаемым. Он резко вдохнул воздух и продолжил: — На этом все должно кончиться, Рейчел.
— Должно? — Глаза Рейчел широко раскрылись. Неужели он это серьезно? Но почему это должно закончиться сейчас? Они взрослые люди и никому не причиняют вреда. Конечно, отдаться едва знакомому мужчине, наверное, не самый умный поступок в ее жизни. И конечно же между ними остаются тайны и недомолвки. Но после чуда их близости как он мог сказать такое! — Почему должно? — сдавленно прошептала она.
— Так надо.
Ее охватило замешательство. Стена, которую он на короткое время убрал, опять встала на прежнее место, отгораживая ее от его жизни. На какой-то миг она с болью подумала, что ее использовали, но тут же отвергла эту мысль. То, что они пережили вместе, нельзя назвать иначе как чудом. Это было гораздо больше, чем примитивная потребность в физиологической разрядке. Между ними возникло нечто настоящее, и, сколько бы он ни отрицал это, она все равно не поверит. Но его слова причинили ей боль.
— А сейчас тебе лучше вернуться в свою комнату. — Джастин старался говорить как можно более холодно. Он понимал, что обижает ее, но уж лучше это, чем ненависть, которую она станет испытывать к нему, если узнает правду.
— Ты… ты хочешь, чтобы я ушла? — выдавила потрясенная Рейчел, почувствовав, как голос ее предательски задрожал.
— Да. Пожалуйста, — сказал Джастин, не глядя на нее. Он боялся, что, если посмотрит ей в глаза, вся его решимость испарится. Но он поступает правильно. Ей лучше уйти сейчас, пока у него еще есть силы отпустить ее.
Рейчел задыхалась от подступивших слез. Не говоря ни слова, она встала, завернулась в простыню и начала собирать свою одежду. Джастин краем глаза наблюдал за ней. Ему так хотелось обнять ее, попросить прощения, прижать к себе, что замирало сердце, но он понимал: нельзя. Пусть она думает худшее, решил он. Со временем все пройдет. Если она когда-нибудь узнает правду, то будет благодарна ему за то, что он поставил точку здесь и сейчас.
Даже с заплаканным лицом, без косметики и с растрепанными волосами Рейчел казалась ему прекрасной. Он никогда не найдет другую такую женщину, никогда. Жена отца… Джастин до сих пор не мог поверить, что это правда. Это было похоже на дурной сон. Однако она не была сном, у нее теплая плоть и горячее сердце. И то, что они пережили вместе, тоже не было сном…
Он знал, что причинил ей боль. Но ей будет еще больнее, если она узнает, почему он хочет, чтобы она ушла. Он не должен был доводить дело до постели. Но не может поручиться, что снова не сделает этого, потому что больше всего на свете ему хочется любить ее.
Приняв душ, Рейчел упаковала свои вещи и поставила чемоданы возле двери. У нее ужасно болела голова от слез боли и обиды, которыми она промочила всю подушку на своей кровати, прежде чем забылась тяжелым сном.
Когда она проснулась поздним утром, в большом доме было тихо. Рейчел знала, что Лилиан собиралась сегодня поехать в Форт-Морган навестить заболевшую подругу, а Джастин, наверное, отправился по делам ранчо. А может быть, он все еще дома?
