Он услышал вскрик за секунду до того, как ее тело охватили судороги. Вспышка белого света на мгновение ослепила Джастина, всплеск ее наслаждения отозвался в его сердце, хотя ему самому было еще далеко до экстаза.
Уже с трудом владея собой, он накрыл ее тело своим, осторожно, самым кончиком проник в нее и резко выдохнул. О какое блаженство!
— Рейчел, моя Рейчел, — бормотал он срывающимся шепотом. Руки его дрожали — он поддерживал себя, опираясь на локти. Медленно двигая бедрами, он начал погружаться в нее.
Рейчел словно раскачивалась на волнах шелкового моря. Она ощущала его натиск и думала, что так может давить только небесный свод. Ее тело трепетало от теплых волн, которые Джастин рассылал по всем ее клеточкам.
Как только он вошел в нее, она захлебнулась великолепием этого сладкого вторжения. По его судорожному дыханию она догадалась об отчаянной потребности его тела в освобождении, и губы ее растянулись в улыбке. Она сомкнула руки у него на пояснице, отмечая каждое его покачивание, каждое движение его великолепного тела.
Никогда и нигде не может быть такого блаженства, которое дарит он ей. Ее бедра начали отвечать ему, и ощущения сделались еще острее, еще сладостнее. Пальцы Рейчел скользили вниз, исследуя, лаская, ладони остановились на бедрах, чтобы еще лучше усвоить его нарастающий ритм.
Сумеет ли она подарить ему такое же блаженство? По дрожи его дыхания она поняла, что Джастин уже близок к нему, и прошептала:
— Весь… войди в меня весь…
Он застыл и впился в нее испытующим взглядом. Она приподняла бедра, чтобы глубже вобрать его в себя, и оба разом задохнулись.
Стон ее рассыпался срывающимися с губ короткими всхлипами, когда он на всю глубину вошел в нее. Потом отстранился для нового рывка. Блаженство ощущалось вся глубже, сильнее, ближе. Она держалась за него так, будто он мог уберечь ее от падения в бездну. Бедра ее вздымались ему навстречу, исполняя свой собственный огненно-страстный танец.
Волны, накатывая, ревели и грохотали у нее в ушах. Она уносилась вместе с ним куда-то ввысь, а он все наращивал ритм.
— О… Рейчел… — Джастин весь передернулся, из груди его вырвался крик.
Мир взорвался у нее перед глазами.
Когда Джастин разжал объятия, реальность не спешила вернуться к ним. Вначале Рейчел охватил умиротворяющий покой. Она была отгорожена от всего мира мощью мужского тела и дурманом страсти. Затем пришло удивление. Еще никогда она не испытывала столь острого, столь потрясающего, необыкновенного экстаза. Она отдала ему все с радостью и получила не меньше — он тоже отдал ей всего себя.
Наслаждаясь остротой пережитых мгновений, она почувствовала, как ее пальцы вновь оживают, гладя спину и плечи Джастина. Он тоже воскрес и медленно поднял голову.
Их глаза встретились.
Ни один не заговорил, не улыбнулся. Ее пальцы замерли на его спине, пока они изучали друг друга. Джастин облизнул пересохшие губы. Каких слов он ждал? Оба они знали, что это неминуемо случится. Между ними слишком сильно искрило, чтобы они могли устоять.
И все-таки это не должно было произойти. Господи, если она узнает правду…
Мучительная боль затопила его и отразилась в глазах. Рейчел увидела это и испугалась.
— Джастин! — прошептала она.
Единственным способом скрыть тайну была грубость. Он криво улыбнулся и пробормотал:
— А вы потрясающе сексуальная штучка, леди.
Рейчел сжалась как от удара. Для Джастина это была всего лишь любовная игра, забава, развлечение. Ну что ж, ей остается только воспринимать это так же. Сильное притяжение необязательно вызвано чувствами. Она может быть так же безразлична, как и он. Ее улыбка будет искусственной, но он об этом не догадается.
— Если так, то это ты тому виной, ковбой, — умудрилась произнести она почти беззаботным, поддразнивающим тоном.
Джастин настороженно наблюдал за ней. Слава богу, она не намерена все усложнять. Действительно ли она утром уезжает? Может быть, он отвлек ее внимание и она не станет возвращаться к своим вопросам?
Что ж, он с готовностью и величайшим удовольствием будет отвлекать ее до утра. Он уже совершил непоправимое. Намного ли усугубится преступление, если к нему добавить долгую ночь любви?
Нежность переполнила его, и он убрал влажные локоны с ее лица.
— Какая же ты красивая, — прошептал он. Ее красота, ее бесподобная чувственность действовали на него сокрушительно. Эта женщина задевала самые тонкие, глубоко запрятанные струны его души. Однако она не должна догадаться об этом.
Вздохнув, он коснулся губами ее виска, поцеловал прядь золотистых волос… Провел рукой по нежной, шелковистой коже…
Рейчел удивилась, а почувствовав его намерения, растерялась. Нет, это слишком… Ей не следует… Она не должна…
Ресницы ее затрепетали и опустились, красноречиво говоря о ее решении. Она хочет. Она должна. Ее пальцы погрузились в густые темные волосы на затылке, и он услышал, как она согласно вздохнула.
Он снова овладел ее губами и забыл обо всем.
ГЛАВА 5
Разве может женщина, привыкшая анализировать свои поступки, в одночасье потерять голову?
Рейчел понимала, что именно это с ней и произошло. Но те немногие мысли, которые еще мелькали в ее сознании, были так расплывчаты, что она с трудом разделяла и фиксировала их.
Джастин заставил ее чувства петь, и ее тело отвечало ему, словно хорошо настроенный музыкальный инструмент. Взрывная страсть их первого соития исчезла, но не забылась. Рейчел словно во сне ощущала, как руки Джастина ласкают ее. Страсть сменилась утонченностью чувств, и освобождение от ее дразнящего плена воспринималось почти столь же остро. Вздохнув от наслаждения, которое доставляли ей его прикосновения, она с удивлением вспомнила, что считала Джастина холодным и жестким.
Как могут эти мозолистые, привычные к тяжелому физическому труду руки быть такими нежными? Они касались ее кожи, словно невесомые крылья бабочки. Он ласкал ее не как случайный любовник, а как влюбленный, как человек, который любит! Эта мысль отпечаталась в ее сознании, прозвучав громко и четко.
Она наблюдала за игрой эмоций на его красивом лице. Ей открылась та сторона личности Джастина Холдейна, о существовании которой он сам едва ли догадывался. Интуиция подсказывала ей, что очень немногие знают, на какую нежность он способен.
Подхваченные горячим порывом, ни он, ни она не замечали, что в комнате горит свет. Когда же Рейчел очнулась и указала на лампу, Джастин пробормотал:
— Пусть горит. Я хочу видеть тебя.
И он действительно смотрел, с такой сосредоточенностью изучая ее, что непременно вогнал бы в краску, если бы она сама не была поглощена тем же. Он оказался именно таким, как она и предполагала: поджарым, мускулистым, стройным. Настоящий мужчина, от копны темных волос до длинных узких ступней. Его кожа была покрыта бронзовым загаром только выше пояса, что говорило о том, что он работает без рубашки и что у него нет времени заботиться о внешности.
