Я говорил с необычайной убежденностью, вкладывая в слова всю свою энергию, ибо знал: нет более трудной и то же время более благородной задачи, чем врачевание израненного сердца. Юный принц слушал меня с глубоким почтением, не решаясь перебивать.
– Нам нужно учиться у детей, – продолжал я. – Дети скоры на прощение, поскольку интуитивно понимают, как это важно. К сожалению, многие взрослые потом утрачивают детскую мудрость. Прощение жизненно необходимо. Без него жизнь превратилась бы в бесконечную цепь ненависти и возмездия. И потом, что ужасного ты в жизни совершил, чтобы вечно винить себя? Ты сомневался? Так даже святым было ведомо сомнение. Признай свои ошибки и доверяй Божьему милосердию, поскольку Он уже тебя простил. А если ты сомневаешься в существовании Бога, спроси себя: чтo ты приобретешь, отказывая себе в прощении? Скажу тебе больше: ты последовал внутреннему голосу и отправился искать своего друга-летчика, чтобы спросить, почему он дал тебе маленький и тесный ящик, куда барашку просто не поместиться.
Юный принц сидел с полузакрытыми глазами и внимательно слушал. Даже щенка гладить перестал.
– Думаю, тебе незачем слишком сурово корить себя за то, что забыл о своем цветке. Как ни ухаживай за цветами, в конце лета они все равно увядают, а весною зацветают снова. Быть может, твоя роза сделала это намеренно. Ей хотелось, чтобы ты ушел и не видел, как осенью сморщатся ее листья и опадут лепестки.
Внимание Юного принца стало безраздельным. Он жадно ловил каждое мое слово, будто от них зависела его жизнь.
– Тебе совестно, что ты покинул свой маленький мир. Но ты сделал это ради познания большого мира. Видишь ли, каждый выбор предполагает, что мы, выбирая одно, отказываемся от чего-то другого. Каждое изменение в нашей жизни означает, что прежний этап остался позади. Только так можно расти и двигаться вперед. Порою это бывает болезненным, но зато мы приобретаем новый опыт, а значит – становимся богаче. Мало-помалу мы освобождаемся от всего лишнего и ненужного, оставляя лишь то, что по-настоящему необходимо. В этом мы похожи на паломника, отправившегося к святилищу. Он вышел, нагруженный множеством вещей, считая, что они очень пригодятся ему в дороге. Но они лишь давили ему на плечи и мешали идти. И тогда он стал выбрасывать то, без чего великолепно мог обойтись. И чем ближе он был к заветной цели, тем отчетливее понимал, как немного ему нужно.
Мои слова лились сами собой. Казалось, мною руководит некое знание, избравшее меня своим инструментом.
– А что касается пучка сорной травы, не забывай: ты ведь намеревался ее выполоть. Твое предубеждение твердило: все сорные травы плохи, потому что они захватывают пространство, заглушают собой цветы и мешают людям. Но можешь ли ты утверждать, что этот пучок имел какие-то злые намерения и сознательно хотел тебе навредить? Конечно же нет. Сорная трава вела себя сообразно своей природе, как все прочие сорные травы. Ведь она появилась на свет сорной травой. Ей грозила опасность, и она всеми доступными средствами старалась остаться в живых. У тебя повернется язык обвинять ее за это?
Юный принц в крайнем изумлении поглядел на меня, но опять ничего не сказал.
– Знаешь, я согласен с мудрецами, считавшими, что само по себе ничто не является хорошим или плохим. Хорошим или плохим его делает наше отношение, наши представления или обстоятельства, при которых мы с ним столкнулись. Сказанное относится ко всему: к людям, явлениям, предметам. Мне думается, все созданное Богом изначально является хорошим. Возможно, универсальный план творения содержит много такого, чего мы вообще не понимаем. Или понимаем сообразно своим ограниченным представлениям и суждениям. Не для того ли существуют сорняки, чтобы мы выпалывали их и не поддавались лени? Не для того ли существуют боль и страдания, чтобы мы могли любить и ценить счастье? Не для того ли существует ненависть, чтобы мы ощутили духовную радость прощения? Правда такова: без трудностей нам было бы невозможно стать лучше и познать свою истинную суть. Недаром в ответственные моменты в нас проявляется самое лучшее.
Я замолчал и глубоко втянул в себя воздух. Нам обоим требовались тишина и время, чтобы в нас созрели необходимость и желание простить.
Как ни парадоксально, но некоторые люди считают, будто прощая других, они оказывают тем благодеяние. Нет. На самом деле прощение гораздо нужнее не тому, кого прощают, а тому, кто прощает. Отрицательные чувства, накапливаясь в душе, наносят ей ощутимый вред. Таким образом, ненавидя кого-то, упорствуя в непрощении, мы прежде всего и сильнее всего вредим самим себе.
Неожиданно дорогу нам стремительно пересек заяц. И в то же мгновение мне вспомнились слова Будды: «Причиняющий мне вред получит в ответ защиту, проистекающую из моей любви; и чем сильнее его зло, тем большее благо получит он от меня».
Глава 18
В полдень мы приехали в город, знаменитый своим роскошным, комфортабельным отелем. В здании отеля находился современный центр по проведению различных конференций и симпозиумов.
Отель построили специально для привлечения туристов, а для большей популяризации местных достопримечательностей в нем предусмотрели конференц-зал, где могли бы собраться бизнесмены, артисты, ученые, политические деятели и так далее. Мы заехали в этот отель, чтобы перекусить. Войдя в фойе, мы сразу же заметили, что конференц-зал полон народу. Мы зашли туда из простого любопытства, отнюдь не настроенные слушать ораторов. Каково же было наше удивление, когда на трибуне мы увидели... отца большого семейства, с которым встречались не далее чем минувшим вечером. Насколько я понял, он был одним из кандидатов на какой-то пост или должность. Какую именно – я так и не уяснил. Зато по нам с Юным принцем ударили слова, несущиеся с трибуны и усиленные громкоговорителями:
– Доверьтесь мне. Я вас не подведу.
Он завершил свою речь, выслушал аплодисменты, поклонился в знак благодарности и спустился в зал. И вдруг натолкнулся на пронзительный взгляд синих глаз Юного принца. Меня охватило неодолимое желание подняться на трибуну и во всеуслышание заявить, что этот человек уже подвел нас, бросив утром в лесу беспомощного щенка.
На лице кандидата не было и следов вины или стыда. Меня это не удивило: подобные чувства требовали хотя бы малой толики человечности. Я с нескрываемым отвращением смотрел на него.
Однако лицо Юного принца не выражало ни малейшей злости или ненависти. Оно все светилось. Наверное, оно светилось бы и в темноте.
Вновь раздались аплодисменты. Скорее всего, заседание подошло к концу. Если так, надо спешить в ресторан, иначе там скоро не останется свободных мест.
Мы уже принялись за еду, когда в зал вошел раскрасневшийся отец семейства. Поискав нас глазами, он прямиком направился к нашему столику. Я невольно напрягся, удивляясь, что этому человеку хватило смелости (точнее, наглости) идти к нам.
Однако он шел совершенно спокойно и вдобавок улыбался. Подойдя к нам и не переставая улыбаться, он коснулся плеча Юного принца и сказал:
