Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
– Вадим, силач ты наш прославленный! – кричал ему с другой стороны какой-то мужичишка, которого Вадим не мог вспомнить. – Пропадаем без тебя! Побеждают нас барышники, совсем одолели, спасу нет!
– Не может того быть! – грохнул кулачищем по столу Вадим. – Чтобы дельцы побороли мастеров! Ни в жисть не поверю!
– Так оно, так, Вадим! – выходил из себя третий мужчина, кажется, из соседей. – Как Масленица, так не только прогоняют нас с площади, но сквозь наши улицы гонят до самого до конца! Плохи наши дела!
– Побивают нас! Бессильны мы без тебя, Вадим! На тебя вся надежда! – неслось со всех сторон.
– Завтра же пойду на круг, и мы покажем торговцам! – горячился Валим.
– Через неделю начнется Масленица, – говорил какой-то голос возле его уха. – Тогда и двинем дружно на площадь!
В первый день Масленицы с раннего утра возле дома Вадима собралась большая толпа. Его выход встретили восторженным ревом, окружили, подняли на руки и понесли на площадь. Там уже ждали бойцы торговых улиц. Перед ними важно прохаживался здоровенный парень, вызывал желающего на поединок.
Вадим снял полушубок, на него положил шапку, засучил рукава, сказал ему:
– Бей первым.
Тот повел широкими плечами и неожиданно нанес сильный удар под дых. Вадим перегнулся надвое и так долго стоял, не двигаясь. Наконец отдышался, выпрямился, взглянул в лицо противника. Тот стоял и с детским любопытством смотрел на него. Ах, вот как ты, ну погоди же…
Коротко от груди ударил в скулу. Тот хрюкнул и брякнулся наземь. Лежал, не двигаясь. Бойцы противной стороны некоторое время ошеломленно смотрели, потом кинулись, подняли поверженного и унесли за свои ряды.
И тотчас взревели ремесленники, бросились вперед. Точно два встречных потока, завертелись, закружились, слышно было, как бухали кулаки, раздавались азартные выкрики… Вадим, набычившись, медленно шел вперед, укладывая перед собой подвернувшихся под удары пожилых и молодых, с обеих сторон его поддерживали бойцы ремесленных улиц. Противник уступил площадь и втянулся в узкую улицу. Порой несколько ядреных мужчин собирались кружком, о чем-то уговаривались, все вместе кидались на Вадима, но он валил их себе под ноги и продолжал двигаться вдоль улицы.
Внезапно кто-то громко крикнул:
– Стойте! Заложка!
Драка тотчас прекратилась. Бойцы разошлись в разные стороны. Кричавший из числа торговцев указал на парня ремесленной стороны:
– Вот он ударил меня заложкой!
Тот пытался было что-то возражать, но тотчас к нему подошли дюжие мужики, заставили снять варежку. В ней оказалась деревяшка. Ее показали всем, выкинули, а парня начали охаживать кулаками. Били и ремесленники, и торговцы, а потом с позором выгнали. В круг его больше не допустят, чтобы неповадно было другим. Бой должен быть честным, так издавна было заведено у славян.
А потом вновь стенка на стенку. Все закончилось, когда торговцев прижали к крепостной стене, отступать им было некуда. Остановились, сошлись вместе, стали разговаривать и смеяться, будто не бились только что смертельным боем.
– Ну, сегодня ваша взяла!
– Не все вам должно везти!
– Вадим, Вадим все сделал!
– Его не свалить!
Вадима хвалили и свои, и чужие. Как и много лет назад, повели по домам, стали угощать лучшими блюдами и заморскими винами. Он охотно ел, но чарки с вином только пригубливал: он не хотел повторения первых дней после прибытия из леса.
Уже наступили сумерки, когда он наконец вырвался из-под опеки тесного круга поклонников и доброжелателей. Друзья его все переженились, поэтому разбрелись по семьям, он тоже решил идти домой. Вышел к какому-то терему. Перед ним стояла небольшая толпа молодежи, на качелях забавлялись парень и девушка. У девушки развевалось платье, моталась толстая коса, ее глаза азартно блестели, а сама она выкрикивала задорно:
– Выше! Толкай сильнее!
Парень, как видно, боялся высоты, поэтому отвечал с вялой усмешкой:
– Хватит. И так высоко!
Вадим некоторое время смотрел на них, потом решительно подошел, остановил качели, сказал:
– Ну-ка я!
Узнав Вадима, парень покорно слез. Вадим встал на доску, взглянул на девушку. Лицо ее разрумянилось, глаза запальчиво блестели, она излучала такое обаяние красивой и жизнерадостной молодости, что он не утерпел и улыбнулся ей, открыто и призывно. И она не замедлила ответить. Глаза ее озорно светились, она не сводила с него взгляда. Чувствуя необыкновенный подъем, который распирал грудь, он стал толкать доску, с каждым разом ускоряя движение. И вот уже они взлетали выше перекладины, на которой были укреплены качели, а она смеялась, закинув голову и продолжала выкрикивать:
– Еще! Еще выше! Выше!
Тонкая, гибкая, азартная, она была очаровательной, он видел только ее, забыв обо всем. Внезапно почувствовал, как на мгновение из-под ног ушла доска, веревки ослабли, и он повис в воздухе; кто-то внизу вскрикнул, глаза девушки застыли в испуге, и он понял, что перели́шил. Качели продолжали движение, но он уже не стал их подталкивать, и они постепенно остановились. Вадим сошел на землю, чувствуя, как его покачивает. Рядом стояла девушка, восхищенно смотрела на него.
– Как тебя звать? – спросил он.
– Уладой, – ответила она; голос ее был низкий, грудной.
– А меня Вадимом.
– Я знаю.
– Откуда?
– А кто тебя не знает? Самый умелый кулачный боец в городе!
Ему эти слова польстили. Они вышли из круга и пошли по улице.
– Говорят, ты только что вернулся из лесов?
– Да, шесть лет промышлял пушнину для купца Азара.
– Хорошо уплатил?
– Щедро. Он ко мне благоволит. Поставил во главе ватаги, наделил большой властью, а главное – доверием.
– И ты его не подвел?
– Как можно? Надо быть верным своему слову, иначе кто тебя будет уважать?
– Да, ты прав… И как дальше собираешься жить? Снова в лес?
– Нет, хватит. Если только в крайнем случае.
– Это как?
– Да мало ли что может случиться! Вот один из ватажников, Доброслав, в драке случайно убил норманна. Виру платить было нечем, так он подался в леса, скрылся от кровной мести.
– А как сейчас? До сих пор скрывается?
– Нет, вернулся. Шесть лет прошло, все забылось. Да и норманны давно на родину вернулись.
Вадим шел, еле дыша. После долгого пребывания в мужском обществе невольно начал он боготворить всех женщин, считать их необыкновенными, почти неземными существами. И сейчас Улада казалась ему удивительно красивой. Многолетняя тоска по женщинам делала свое дело. Ему боязно было находиться рядом с ней, он опасался обидеть ее неосторожным словом или поступком, поэтому держался немного в сторонке, с благоговением оглядывая ее стройный стан и милое личико. По тому, как она вела себя на качелях, по ее глазам он чувствовал, что она способна на решительные, смелые поступки, это ему нравилось и невольно притягивало к ней. Смелых людей он любил и уважал.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
