Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Верный своим правилам Ермолов не стеснял действий подчиненных мелочными указаниями, но определял лишь общую стратегию их действий. Мадатов должен был действовать преимущественно оборонительно, прикрыть Дилижанское ущелье, служащее воротами в Грузию, и удержать казахских татар в повиновении. В случае появления главных сил персидской армии он должен был отступать к Красному мосту, перекинутому через быструю речку Храм, и, только если персы будут наступать частью сил, принять бой.
В то время как Мадатов собирал силы для своей «прогулки», из Шуши вышел Болдин с письмом Реута. Сопровождали его несколько казаков с урядником Корнеичем и Антонина. Они двинулись знакомой дорогой по горному Карабаху. Передовые отряды персидской армии были, по слухам, далеко впереди, но здесь из-за трудности пути не появлялись. Позже, когда перевалили за хребет Муровдаг, начали встречаться следы вражеского пребывания в виде разоренных обезлюдевших селений. Одно из них было сожжено недавно, вокруг стоял тяжелый запах гари, а придорожная трава была припорошена пеплом. То и дело встречались мертвые тела: жителей в темных одеждах, реже – персов в красных куртках и светлых шароварах. Случайно обнаружили едва живого армянина, он с трудом поведал о разыгравшейся трагедии. Вчера через их селение пронесся большой отряд персов, который, по-видимому, не хотел, чтобы кто-нибудь знал о его появлении, потому и вырезал всех жителей. Ничего более определенного бедняга поведать не мог, кроме того, что в отряде персов был некто очень значительный, перед которым все падали ниц. Поневоле вспомнился слух о царевиче Александре, отправленном на подкуп лезгин, его путь должен проходить как раз по этим местам.
Следовало остановить этого царевича или хотя бы дать знать нашим начальникам о его коварной миссии. Но прежде – узнать наверняка: он ли оставил кровавые следы на здешней земле. Так думал Болдин и решил: он вместе с Антониной доставит письмо Реута по назначению, а Корнеич со своими казаками догонит разбойников и вызнает их намерения. Дело осложнялось тем, что о местонахождении наших и вражеских войск не было ничего известно.
Правда, уже на следующие сутки от местных жителей удалось узнать, что русский отряд, возглавляемый громким генералом, находится у Красного моста. Без сомнения, это и был Мадатов. Красный мост стоял на границе древней Грузии. Добраться до него не составляло труда, ибо каждый житель знал о нем и относился как к святой реликвии: мост стоял несокрушимо уже более пяти веков. На пути редко встречались местные жители, которые не обращали особого внимания на офицера и сопровождавшего его юношу (Антонина по-прежнему предпочитала мужскую одежду и прятала волосы под фуражку). Слухи оказались верными, русский лагерь действительно оказался в районе Красного моста, и Болдин с девушкой добрались до него без особых приключений. Небольшая заминка вышла лишь у штабной палатки, когда сверхбдительный адъютант не пожелал допустить их к генералу, ссылаясь на его чрезмерную занятость. Болдин был крайне удивлен, что в штабе генерала, о храбрости которого ходили легенды, существовала столь махровая казенщина, и всерьез подумывал о том, чтобы применить силу для доставки письма полковника Реута. Неожиданно вмешавшаяся в дело Антонина выкрикнула:
– Посторонитесь, ротмистр! У нас важное сообщение.
Тот осекся и стал багроветь. Слыханное ли дело, чтобы некто без рода и племени стал повышать голос на генеральского адъютанта? Он собирался уже кликнуть караульного начальника, чтобы выпроводить наглеца, но тут Антонина сняла фуражку – черные длинные волосы рассыпались по ее плечам, и слова застряли у ротмистра в горле. Она шагнула в палатку и потянула за собою Болдина.
Увидев ее, Мадатов бросился к ней с юношеской прытью, издал несколько радостных возгласов и заключил в свои объятья.
– Вай, вай, Антоша... – беспрестанно повторял он, прижимая к себе девушку, – откуда ты взялась? А выросла как, а похорошела... Слушай... – неожиданно обратился он к Болдину, – правда, совсем красавица? Замуж пора...
– Бросьте вы, дядя Валя, – застеснялась Антонина, а Павел, воспользовавшись небольшой паузой, вклинился:
– Ваше превосходительство, полковник Реут приказал доставить вам письмо.
Он протянул конверт, и Мадатов, оторвавшись от девушки, спешно схватил его. Он все делал чрезвычайно быстро, этот генерал, в одно мгновенье прочитал бумагу и воскликнул:
– Молодец старик, ай, какой молодец! Всю персидскую армию возле себя держит. Дай бог, и мы не оплошаем, выручим молодца, только сперва царевича остановим...
Удивительно, что сообщение о разорении его родового имения не произвело на Мадатова никакого впечатления, и, когда Антонина попыталась выразить ему сочувствие, беспечно отмахнулся:
– Живы будем, не помрем, а поживем, так наживем.
По-видимому, стяжательные наклонности генерала, о которых шли толки, сейчас полностью утонули в родной военной стихии. Он быстрыми шагами ходил по своей палатке и был всецело во власти полководческих замыслов. Разведка доносила о действующих в округе разбойничьих шайках, но сведений о больших формированиях вражеских войск пока не было. Поэтому следовало выслать дополнительные разведывательные дозоры и как можно скорее вызнать о движении персидского царевича. Реут прав: царевич, а в особенности его золото, представляет ныне серьезную опасность. Он вызвал своего заносчивого адъютанта и стал отдавать ему необходимые распоряжения, позабыв на некоторое время о девушке и ее сопровождающем. Те неслышно сидели в углу.
– Вы давно знакомы с господином генералом? – поинтересовался Болдин у Антонины.
– Как себя помню, – живо откликнулась она. – Это для всех он господин генерал или Валериан Григорьевич, а для меня – дядя Валя. Они с батюшкой большие приятели, во многих боевых делах побывали. Дядя Валя – добрейший человек, только подчас своей доброты стыдится. Он ведь рода незнатного, несмотря на то что князь. Здесь, на Кавказе, это звание не как в России, у иного, кроме бедной сакли, ничего нет, а именует себя князем. Дядя Валя не из таких, конечно, но своего нынешнего положения достиг не по наследству, а личной отвагой и достоинствами...
Мадатов продолжал отдавать какие-то распоряжения и, казалось, совсем забыл о молодых людях. Павел наблюдал за развернувшейся возле генерала суетой и гадал о том, скоро ли начнется настоящее дело. Зато Антонина была не по-обычному оживленна, встреча с Мадатовым навеяло на нее веселые воспоминания.
– Они с батюшкой такие проказники, – рассказывала она, – и, если соберутся, резвятся, как дети. Дядя Валя очень любит сочинять небылицы и, когда женился, столько наговорил жене о своей родне, что ей захотелось познакомиться с ними поближе, особенно с тестем. А на самом деле тот был человеком ничтожным, о котором мало кто знал, к тому же давно умер. Тогда дядя Валя попросил отца разыскать на армянском кладбище богатую гробницу и снабдить ее соответствующим именем. Но эпитафии оставил прежние, на армянском и русском языках. Тетя Софья, его жена, часто посещала сию могилу и обливалась слезами, а оба проказника сидели за кувшином доброго вина и читали эпитафии, причем чаще всего вспоминалась одна:
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
