– Это обычный тоталитаризм и нежелание признать правду, – холодно ответила Кэти. – Ты – тиран и диктатор, причем закомплексованный. Не хочешь выслушивать критику в свой адрес.
– Вот что, госпожа психоаналитик! Занимайся-ка ты своими делами и хватит меня поучать!
– Я забочусь о твоем ментальном здоровье, а ты этого не можешь понять.
– Позаботься лучше о себе, блин! Тоже мне, Фрейдша нашлась. Сообщаю тебе, между прочим, что мое ментальное здоровье в полном порядке. Несмотря на смену темперамента.
– Это как? – заинтересованно спросила Кэти.
– Вот так, – я довольно улыбнулся, потому что сейчас у меня появилась возможность произвести на Кэти впечатление, продемонстрировав чудесную осведомленность в области самопсихоанализа. – Я всю жизнь прожил флегматиком и латентным романтиком, а теперь стал холериком. И причем не просто холериком, а холериком-авантюристом.
– Это кто же тебе сказал?
Я решил ответить честно:
– Мой внутренний голос.
– Что?
– Голос, говорю. Внутренний. Мы с ним побеседовали, он сказал, что у меня произошла смена темперамента, и я ему верю.
– Ваня, ты что-нибудь пил? – озабоченно спросила Кэти.
– В каком смысле?
– Таблетки какие-нибудь?
– Нет, не пил. А при чем тут таблетки?
– Мне кажется, у тебя начинается раздвоение личности.
– Что? – я нахмурился.
– Шизофрения, дорогой мой. Посуди сам, все симптомы налицо. Ты начал общаться сам с собой, а о своем внутреннем голосе говоришь так, будто это совершенно другая личность. Тебя это не беспокоит?
– Конечно, нет. Вот если бы мне мой внутренний голос сказал: «Покончи жизнь самоубийством», вот тогда бы я заволновался. А он мне такое не предлагает, он дает очень дельные советы. В отличие от тебя, между прочим.
– Ты опять говоришь о нем, как о другой личности. Тебя надо срочно поместить в медизолятор!
– Иди к черту! – огрызнулся я. – Никуда не помещусь! Более того, сегодня ночью я намереваюсь отправиться в путешествие.
– В какое еще путешествие?
– В столицу этого королевства. К королю Стампину. Именно к этому я и готовился весь день.
– Ты с ума сошел! А как же войско? Тебе ведь не удастся пройти сквозь кольцо солдат незамеченным!
– Я все продумал. Удастся.
– А как же твой договор с Алегрондом?
– Пошел он к черту! Я буду делать то, что захочу, а не то, что мне навязывает какой-то там Алегронд.
– Ваня, ты опять уходишь от ответственности и ведешь себя как капризный ребенок! Образумься! Алегронд прав, говоря о возможном межпланетном конфликте в случае твоего появления на сцене! Ты о последствиях своего решения думаешь?
– Каждую секунду своего пребывания в этой темнице. И эти последствия представляются мне весьма радужными. Мне не будет скучно – и это самое главное.
Уверен, если бы у Кэти были руки, она бы их заломила.
– Ваня, не принимай поспешных решений! Ты слишком мало знаешь об этом мире!
Я встал с кресла, упер руки в боки и грозно произнес:
– Бортовой компьютер RTNHBY-24! Приказываю немедленно оставить попытки отговорить меня от моего плана! Приказываю как капитан «Кречета» и как твой босс! Поняла?
– Поняла, – сокрушенно ответила Кэти. – Но убеждена, что ты пожалеешь о своем решении.
– Не пожалею, – уверенно произнес я. – А теперь определи, где находится столица этого королевства, и включи мне Чайковского!
– Что именно?
– «Лебединое озеро», «Танец маленьких лебедей».
– Слушаюсь, – вздохнула Кэти.
Глава 4
Большая прогулка
Мой перископ поднялся над поверхностью воды, с его помощью я внимательно осмотрел берег, используя прибор ночного видения. Все казалось темно-зеленым и не таким уж и четким. Я запросил у СИЧУПа компьютерную обработку изображения в нормальной цветовой гамме. Мой скафандр мигом включил ДТП и мини-компьютер, которые совместно отфильтровали поступающие на прибор ночного видения сигналы, и предоставили мне полноценную картинку.
На этой картинке я увидел шестерых солдат, стоявших на расстоянии трех метров друг от друга, и о чем-то переговаривались. ДТП высветил красным цветом их мечи и кинжалы, которые болтались у солдат на поясах.
Так, этот участок не подходит. Я пошел по дну, не опуская перископ. Прошагав метров сорок, я опять остановился. Поскольку, вроде бы, нашел, что искал. Эта узкая полоска берега находилась далеко от шатров и оказалась совершенно пустынной, солдат не наблюдалось вовсе. То ли они оставили свой пост и пошли по нужде, то ли забыли о том, что меня нужно охранять. Вот тебе и охраннички: надо бдеть, а они, понимаешь ли, пост бросили.
Я отправился к берегу, внимательно рассматривая заросли у прибрежной полосы. Как всегда – сосны. Но имелись еще и кусты, причем довольно пышные. Там тоже вроде бы никого…
Выбравшись из воды, я убрал перископ, быстро добежал до кустов и перевел дух. Меня никто не заметил. Ура-ура! А я-то думал, что все будет намного сложнее, по крайней мере, с экранов «Кречета» казалось, что берега озера полностью наводнены солдатами.
Я расслабился и вытер бы пот, но опущенное забрало мешало мне это сделать. Не выключая прибор ночного видения, я отправился вглубь леса, стараясь особо не шуметь. Это не очень-то получалось, потому что мой СИЧУП, как я уже упоминал, весил много, был широк в плечах, и я, как ни старался, не мог не ломать дров, то есть веток.
Мне чудилось, что я продираюсь сквозь заросли, как кабан, поскольку каждый треск сломанного сучка казался мне канонадой. Это всегда так. Когда совершаешь что-то незаконное, все время кажется, что тебя вот-вот схватят за шкирку. Поэтому я решил, что лучше мне не скрываться, а просто бежать. И я понесся вперед, словно ветер.
Пробежать я успел метров десять. Потом споткнулся обо что-то и с грохотом свалился прямо в кусты. Я немедленно перевернулся и удивленно уставился на то, обо что споткнулся. Это был Кральд. Сотник зажимал рукой бок и морщился, наверное, я об его бок и споткнулся.
– Здоров, Кральд, – тихо сказал я сотнику.
Кральд удивленно всматривался в темноту, откуда донесся мой голос, потом неуверенно хриплым шепотом спросил:
– Мессир Иван?
– Он самый, – хмыкнул я. – Ты, это… только не кричи, ладно? Мне тревоги не надо.
– Даже если б захотел, не смог бы, – прохрипел сотник. – Вы мне бок своей ножищей оттоптали.
– Пардон. Я тебя не заметил. Что ты тут вообще делаешь?
– Меня наказали. Сижу в засаде.
– На кого? На меня? – забеспокоился я.
