Ричард покачал головой, он был сыт по горло этим разговором.
— И как, по-твоему, мы можем этого добиться?
— Для любых отношений смертельно опасны слухи, распространяемые в обществе.
— Он может найти другую женщину.
Кэролайн рассмеялась.
— Я что-нибудь придумаю. Если мы испортим его репутацию, он никого не найдет.
Ричард только покачал головой. Он хорошо знал, и ей тоже следовало бы знать, что когда леди захочет стать герцогиней, она выйдет замуж хоть за дьявола.
В последующие несколько дней Элизабет наняла учителя и гувернантку. Она нашла камердинера для Уилла, позаботилась о том, чтобы у мальчиков появилась новая одежда, и попыталась научить их, как вести себя за столом. По большей части они вели себя вполне сносно. Но мальчик, сидевший напротив, был ее главной проблемой.
— Попробуйте еще раз, — упрашивала его Элизабет.
Уильям сжал кулаки с такой силой, что она испугалась, как бы он не взорвался. Целый час она пыталась обучить его сложным правилам поведения в обществе с учетом социальных рангов. Вообще он был умным, но порой становился очень упрямым.
— Герцог выше по социальному рангу, чем остальные пэры, за исключением короля и королевы, — повторил он.
— А принц-регент?
— Ах, как я мог забыть о мужчине, который должен изображать короля, потому что его отец безумен.
Все это время он расхаживал взад-вперед. Когда он приближался к ней, а затем отходил, ее сердце начинало биться с перебоями.
— Но как его ранг соотносится с вашим?
Он так долго смотрел на нее, что она принялась рассматривать толстый справочник Дебретта, лежавший у нее на коленях:
— Этот принц более высокого ранга, чем остальные. Элизабет улыбнулась ему:
— Правильно. Принцы могут повышаться в ранге до герцога. Теперь, пожалуйста, назовите пэров ниже вас по рангу.
Уильям, сощурившись, уставился на нее и быстро перечислил титулы.
— Это самые никчемные вещи, которые мне когда-либо приходилось заучивать, — сказал он.
— Вы не сможете выезжать из дома и общаться с другими пэрами, пока не поймете, какое место занимаете в обществе.
— А если не пойму?
Терпение Элизабет было на пределе.
— Если не поймете, станете посмешищем.
Он сел в кресло напротив нее.
— В чем это будет выражаться?
— Никто из джентльменов вашего ранга не захочет иметь с вами дело. Они откажутся вести с вами переговоры о продаже вашего имущества. То же самое ждет ваших сестер и меня.
Он подавленно вздохнул.
Элизабет пристально смотрела на него. Она видела, что Уильям в первый раз осознал, что произойдет, если он не усвоит ее уроки.
— Когда, по вашему мнению, я смогу предстать перед всеми?
— Пожалуй, через неделю-другую. — Может быть, к тому времени она станет неуязвимой и не будет испытывать к нему тех чувств, которые испытывает сейчас.
Уилл покачал головой.
— Нет, слишком долго. Есть что-то, чем мы с Элли и Люси могли бы занять себя до того, как они будут представлены ко двору? В этом доме мы потихоньку сходим с ума.
— Может быть, съездить в оперу? Но я не уверена, что вы с девушками готовы к этому.
— Мы будем готовы, — решительно заявил Уильям.
— Я все подготовлю.
— А теперь вернемся к урокам… — Он откинулся в кресле и спросил ее о здоровье короля.
Элизабет ответила, не сводя с него глаз. Нанятый ею камердинер подстриг его, но волосы все же оставались длиннее, чем это принято. Может быть, ей следует поговорить о нем с Уильямом. Если мистер Стивенсон не в состоянии выполнять свою работу должным образом, Элизабет обязана заменить его.
Однако в глубине души она надеялась, что Уильям, сам не захотел стричься короче. Ему шли длинные волосы. Он никогда не станет таким, как другие, герцоги. Пока она размышляла, из облаков вынырнуло солнце, и в его волосах засветились рыжие пряди.
Когда послеполуденное солнце добралось до его лица, она заметила легкую щетину на месте бывшей бороды. Ей вдруг захотелось дотронуться до его подбородка. Или поцеловать его в уголок рта. Колючими или мягкими окажутся волоски? Очень хотелось узнать.
— Элизабет…
Она моргнула и увидела замешательство на его лице.
— Да?
Он расхохотался.
— О чем это вы размечтались?
— Ни о чем. — Вот уж этого она ему не скажет! У нее проблема. Некоторые люди начинают много пить или употреблять опиум. Не она — она одержима мужчиной, которого почти не знает.
— Вы уверены?
— Да! Так на чем мы остановились?
— Вы рассказывал и мне о принцессе Шарлотте, — ухмыльнулся он.
— Да, принцесса Шарлотта, — кивнула она. — Принцесса беременна, ребенок должен родиться к концу осени. Пока все идет нормально.
Она продолжала развлекать его рассказами о принцессе, но ее мысли были далеко. Она поняла, что на этот раз совершила ошибку. Он хотел знать, что ему делать с детьми, а она предложила поехать в оперу. Ей оставалось проверить все те же пять комнат, а со всей этой оравой, целыми днями бродившей по дому, у нее не было возможности еще раз обыскать их.
— На сегодня, пожалуй, хватит, — наконец сказала она и положила книгу на стол.
Уильям взглянул на часы и нахмурился.
— Сейчас всего два часа.
— И прекрасное время для того, чтобы повести детей на прогулку в Гайд-парк. Им наверняка надоело весь день слоняться по дому.
Уильям запрокинул голову и едва заметно кивнул:
— Вероятно, вы правы. Вчера мальчишки чуть не поубивали друг друга.
— Прекрасно. Пойду, скажу им, чтобы они приготовились. — Элизабет поднялась.
— Надеюсь, вы присоединитесь к нам?
Элизабет пришла в замешательство. Ей надо было придумать вескую причину для отказа.
— Я вынуждена отказаться. Мне нужно навестить подругу, которая ждет ребенка и почти не выходит из дома.
— Понимаю.
Прежде чем он смог сказать еще что-то, она вышла из комнаты. Наказав детям, чтобы они приготовились выехать на прогулку, она прошла в свою комнату и стала смотреть в окно. Когда они уедут, она вернется в комнату мальчиков и еще раз обследует ее. Она наконец узнает, кто она на самом деле, кто тот мужчина из общества, с которым была связь у ее матери.
Элизабет надеялась, что ее мать в дневнике назовет причину, по которой она вступила в эту связь. Многие женщины заводят романы и флиртуют с мужчинами, но, может быть, ее мать полюбила его. Она задумалась над тем, не объясняется ли ее непристойное влечение к Уильяму влиянием матери. Может быть, она такая же, как ее мать? Если она не найдет дневник, то никогда этого не узнает.
