Вечер
Даня прислал мне фотографию. Подписал «Вечер». Темная вода отражает и заросшие густой травой холмы, и два пирамидальных тополя, и дикую черешню, под которой мы так любили сидеть. И небо вечернее, и первую звезду. Там мы часто отдыхали, когда дети были маленькими.
Там сейчас под старой сливой — мой Чак Гордон Барнс. Там навсегда.
Нет Чака. А это значит, никто меня уже не любит просто так, за то, что я есть. Противную, капризную, глупую, лохматую, ворчливую, негодную, отвратительную, строгую, несправедливую, раздражительную. Никто не поскуливает от нетерпения, когда слышит, как хлопает дверь машины, звенят ключи, вотвот она сейчас войдет, мы будем счастливые, отойди, глупый кот! Ура, мама пришла, чеши за ухом, спину, еще ухо, пришла, пришла, иди, идем, иди же! на тапочки, на еще тапочки, еще один тапочек на, уйди, кот! давай, пойдем, расскажешь, садись, где болит, рука?.. дай полижу, отойди, кот! моя, аэы, ыыы! ммммамра! ммммамра!!! да-да, я рыжий друг, да-да, я лохматый ангел, да-да, я дурачок, да-да, я мамин друг, уйди, кот! ну как ты? Чак кладет башку свою огромную мне на колени, смотрит маслиновыми человечьими мудрыми глазами, водит бровями и ушами… Мокрый нос. Шелковая морда.
Нет Чака…
Лина
Дочка моя, когда была маленькая, часто говорила две фразы. Верней, это было два важных для нее вопроса. Первый: «Мамочка, ты никуда не уходишь?» Она была очень ко мне привязана, очень. И физически не могла без меня существовать. Она не могла жить. Ей было пять лет, и мои родители пытались увести ее из Дворца детского творчества, где я прогоняла свой будущий спектакль. Линка от невозможности объяснить, то есть сформулировать, от беспомощности горько сквозь слезы повторяла: «Вы не понимаете!»
И родители привели ее ко мне в зал обратно. Они сидела рядом и держала меня за руку. И готова была так сидеть все время. Тихо, никому не мешая. И второй вопрос, который Лина задавала долго, пожалуй, и сейчас спрашивает, но молча, глазами: «Мамочка, ты меня любишь? — спрашивает она и добавляет: — Только ласково скажи…»
Дочку Линочку осматривал отоларинголог. Линка сейчас в цвету как сакура — ей симпатизируют все, ей улыбаются, и свет радости от встречи с шестнадцатилетней тоненькой принцесской падает немного и на меня, и на Линочкиного папу, и на собаку Амура.
К собаке Амуру во время прогулки пристают молодые люди, с ним заигрывают и кокетничают, чтобы тот познакомил их с хозяйкой, — известная тактика.
Доктор, битый временем и опытом, в летах и в сединах, усадил Линку напротив, предсказуемо разулыбался, а потом уже в ответ на сияющую улыбку пациентки растаял совсем и спросил, где дают таких девочек.
Он возился с ней долго, заставлял произносить разные слова, например «ключи», и петь вокализы с какими-то инструментами прямо в горле. Лина спросила: «А можно из Генделя?»
«Ого! — стал тащиться Доктор. — Пойте». И потащился провожать до машины.
Мама
Мама моя, дочь интеллигентных, даже аристократичных, родителей, после окончания школы не поступила в МГУ и устроилась работать учительницей в глухом селе Ботивци, где ученики разных классов, человек шестнадцать, все сидели в одном помещении, только делали разные задания. И малыши, кто посмышленей, сразу получали в первый-второй год своего обучения образование восьмилетней школы. По крайней мере, бывало, что второклассник подсказывал восьмикласснику, стоящему у доски, материал по географии, истории и литературе.
Так вот мама рассказывала об этом небольшом периоде жизни так:
«Я снимала угол у крестьянки. Электричества не было. По вечерам хозяйка экономила керосин и жгла лучину.
А чтобы ехать на медосмотр, учителям прямо к порогу школы подавали телегу. Мандыбура Мыкола Йосыповыч, образованный, интеллигентный, тактичный человек, ветеран войны, директор школы и по совместительству председатель сельсовета, и участковый, и первый мудрец на селе, к которому ходили не только просить совета, но и лечиться, справедливости и утешения искать, как ходят к священнику, ездил верхом и привязывал свою лошадь во дворе школы, а дети угощали ее корочками хлеба».
И сейчас, когда моя мама лихо щелкает по компьютерной клавиатуре и отсылает с мобильного телефона эсэмэс своей внучке, мне не верится, что когда-то такое было…
