В первую минуту у меня отлегло от сердца, но тут же ясообразила, что это, конечно же, игра. Сколько раз я читала и в кино виделаэтот классический прием – плохой и хороший следователь. Этот толстяк тожерешил прибегнуть к старому приему. Но не на таких напал! Я чуть толкнулаМотьку. Чтобы не расслаблялась.
– Ну, что же вы стоите, садитесь! Эдик, принеси девочкампеченья и лимонаду! Вот и хорошо, сейчас мы с вами поговорим немножко, а потомЭдик отвезет вас домой. Вы уж извините его, знаете, как говорят, заставь дуракаБогу молиться, он и лоб расшибет! Ну, так за что же вас схватили?
– Если бы мы знали, – всхлипнула Мотька. – Стоялисебе на автобусной остановке, вдруг машина подъехала, хвать, и они нас внутрьвпихнули! А потом и вовсе в подвале заперли, – залилась слезамиМатильда, но я видела, что она придуривается, играет!
– А может, все-таки что-то было?
– Да что, что было? Какое право они имеют… Мы вообще нездешние, мы из Москвы, а тут такое…
– Из Москвы, говоришь?
– Вот именно!
– И когда же вы приехали?
– Третьего! – быстро ответила я. Пусть знают, что мыприехали на день раньше Тамары.
– А вот сегодня вас видели в Пирита с одной женщиной…
– С Тамарой, что ли? – шмыгнула носом Мотька.
– Вот, уже теплее, с Тамарой!
– Ну и что? Нельзя, что ли? – набралась храбростиМотька.
– Почему нельзя? Можно! Только откуда вы ее знаете?
– Вчера на пляже познакомились! Вот она, – Мотькаткнула в меня пальцем, – с этой Тамарой в воде разговорилась, а нынче мыее встретили, она сказала, что к сапожнику идет!
В этот момент появился Эдик с подносом, на которомстояла вазочка с печеньем, бутылка кока-колы и два стакана.
– Вот, цыпоньки, подкрепляйтесь!
– Ну-ка, Эдуард, принеси мне свой трофей!
Через минуту Эдик вернулся со знакомой синей папкой.
– Ой, – воскликнула я, – это моя папка! Я еенедавно потеряла! Откуда она у вас?
– Признаешь, значит, папочку? – спросил хозяин.
– Да, она моя! То есть не моя, а моей тети, но я еепотеряла. Тетя так меня ругала! Пожалуйста, отдайте ее мне! – все это япроизнесла на одном дыхании.
– А чем же твоя тетя занимается?
– Она социолог! Проводит опросы общественного мнения!
– А, так вот что это за чушь!
– Почему чушь? – осмелела Мотька.
– Так, значит, я не я и лошадь не моя? – насмешливопроизнес хозяин. Немного помолчав, он вдруг обратился ко мне: – Где тыпознакомилась с Тамарой?
– На пляже, вернее, в воде!
– Зачем?
– Что зачем? – не поняла я.
– Зачем ты с ней знакомилась?
– Не зачем, просто… Мы случайно столкнулись в воде, яизвинилась, потом она спросила… – Я лихорадочно соображала, что бытакое соврать. – Спросила, не из Москвы ли я, а потом… у кого-то радиоиграло, и там мой дедушка пел…
– Какой дедушка?
– Мой дедушка, он певец.
– Как фамилия?
– Потоцкий, он оперный певец, – пояснила я, полагая,что эта публика может и не знать моего деда.
– Игорь Потоцкий?
– Да.
– А дальше что?
– Я уже не помню всего, только Тамара сказала, чтоочень любит Потоцкого.
– А ты что?
– Ничего.
– Ты не сказала, что это твой дед?
– Зачем? Мы просто разговорились, знаете, как бывает…Я сказала, что из Москвы, а она – что из Челябинска… Вот практическии все, о чем мы говорили. А сегодня столкнулись в Пирита, а потом этиваши… нас в машину запихнули.
– Предположим, что так… А что ты на вокзале с этойпапкой делала? Ведь это ты была на вокзале?
– Когда?
– На днях.
– Не помню!
– Ты с этой папкой в руках села в первый трамвай…
– А, знаю! Я должна была отдать ее тете, она ее домазабыла, но на встречу со мной опоздала. Она вообще вечно всюду опаздывает,такая несобранная…
– Так, а я смотрю, ты не очень-то нас боишься?
– А чего нам бояться? – вмешалась Матильда. –У нас там еще подружка была, так она видела, как нас в машину затолкали. Небосьуже весь Таллин на ноги подняла…
Мотька, гениальная голова!
– Что? – хозяин вскочил с кресла. – Мало того, чтовы каких-то идиоток сюда приволокли, так еще и наследили, как последниекретины? Немедленно машину в перекраску! Номера сменить! А девчоноксейчас, сию же минуту отвезти домой! Пошли вон отсюда! Завяжите им глаза иувозите от греха подальше!
– Хозяин, а может, лучше этих цыпочек…
– Я кому сказал! Выполнять! Мне тут мокруха не нужна!Чтобы все чисто было! Идиоты! Болваны! Развели, понимаешь, самодеятельность!Вон! Вон!
Перепуганный Эдик завязал нам глаза и вывел из дома.
– Все, цыпочки, извиняюсь, ошибочка вышла! Вот, садитесь вмашину, аккуратненько!
Минут через пятнадцать машина остановилась.
– Пора, цыпоньки, прощаться! Вылазьте!
Мы вылезли и уже хотели снять повязки, но Эдик нам не дал.Машина отъехала.
– Вот, теперь снимайте! – разрешил Эдик и забрал у насплатки. – Ну, как говорится, не обижайтесь, цыпочки! Всего наилучшего! Недержите зла! Да, не вздумайте никуда заявлять, иначе Тамаре хана!
Он быстро пошел прочь. Мы огляделись. Было уже совсем темно.Я глянула на часы – половина одиннадцатого! Ни фига себе! Вирве, наверное,уже с ума сходит. Хорошо, если еще не успела сообщить в Тарту! Мы находились всамом центре города, рядом с улицей Виру.
– Матильда, бежим, может, по дороге автомат попадется!
К счастью, сразу подошел трамвай, и через пять минут мыбыли уже около дома и снизу звонили в квартиру.
– Кто? – сразу откликнулась Вирве.
– Мы!
– Слава богу!
Мы взлетели на третий этаж, где нас встретила зареваннаяВирве.
– Где вы были? Вы что, совсем спятили? Позвонить не могли?Небось следили за кем-нибудь? – одним духом выпалила она.
– Мама не звонила? – первым делом спросила я.
– Нет, но я решила, если вас до одиннадцати не будет, заявлюв полицию! Где вы были, окаянные?
В ее устах это прозвучало так смешно, что мырасхохотались.
