Постаралась снова сосредоточиться на близнецах, но в течение всего короткого процесса погребения я остро чувствовала близкое присутствие Флоя, который стоял неподалеку под одним из старых деревьев, с поднятым воротником, и дождь покрывал мелкими капельками его черные волосы.
Позже
Так странно убедиться в правоте старой пословицы о том, что, помогая кому-то в трудностях, забываешь о своих собственных.
Поминки, которые только что закончились, были наиболее гнетущим событием из всех виденных мною, несмотря на слегка чрезмерный энтузиазм и человеколюбие, наполняющие любое послепохоронное собрание. Тетки Эдварда стояли по углам и деловито кивали капорами, обсуждая возможные надписи на могильном камне. Кто-то предложил: «Они не умерли, они просто уснули», и, когда я сказала, что не могу представить себе более скверную надпись для могилы, они все посмотрели на меня в шоке, а потом с некоторым вежливым сожалением. Бедная Шарлотта, это такая трагедия для нее. Ничего удивительного, что перенесенное горе сказалось на ее умственных способностях.
Прошла на кухню, чтобы посмотреть, как миссис Тигг справляется (салат из омаров приняли вполне хорошо), когда услышала, как Мэйзи-Дэйзи тошнит в уборной внизу возле задней лестницы.
Виновник этого, конечно, — сын торговца рыбой, и, судя по всему, он никогда и не собирался жениться на ней. Бедная девушка, она пыталась рассказать свою печальную историю между приступами тошноты, рыданиями и извинениями: «Госпожа, пожалуйста, не говорите никому, особенно хозяину, он же такой строгий».
По-моему, самое печальное то, что бедное создание, похоже, даже не получило никакого удовольствия от процесса; я не уверена даже, что она вообще понимает, что вызвало зачатие. Скорее всего, это случилось ночью после того, как он проводил ее домой с церковного собрания, и она отдалась ему в чулане. (Все это было совершенно лишено романтики для них обоих. Девственность нужно отдавать в красивой комнате, после должного, но и не слишком настойчивого сопротивления, а не уступать в суматохе и беспорядке под звуки и запахи приготовления воскресного ростбифа.)
Все это увело мои мысли в другом направлении. Я буду решительно сопротивляться тому, чтобы Мэйзи выгнали на улицу под благочестивые разглагольствования Эдварда вперемежку с викторианским бахвальством типа: никогда больше не омрачай этот дом своим присутствием, избавь нас от лицезрения своего стыда, проститутка. Господи, ведь уже двадцатый век, и Мэйзи-Дэйзи не какая-нибудь жадная девка с улицы Пикадилли или одна из тех развязных девок, которые развлекают мужчин в курительной комнате на мужских вечеринках! Я бы поспорила, что про этик женщин Эдвард знает намного больше, чем говорит! Но поведение его собственной прислуги должно быть безукоризненным, конечно, и он так этого не оставит, чтобы применить на практике чопорную мораль и нравственность восьмидесятых и выбросить девушку на улицу.
Так что я попросила ее не волноваться, мы что-нибудь придумаем. Мне кажется, что лучше всего было бы поехать надолго к моей семье и забрать Мэйзи с собой. Эдвард говорил, что мне нужно отдохнуть, и почему бы не поехать куда-нибудь на несколько недель — на юг Франции или Германии, там очень хорошо в это время года, и поездку легко организовать. А Шропшир и Уэльс-Марш очень хороши в любое время года — даже сейчас, с покрытыми снегом лугами и безмолвными голыми деревьями — или Западная Эферна, глухое местечко, и даже мать Эдварда не сможет упрекнуть меня в том, что я ношусь.
Кстати говоря, за Западной Эферной есть место под названием Мортмэйн-хаус, где находится больница и сиротский приют и где девушки в положении Мэйзи могут спокойно родить в дружелюбной обстановке и потом оставить ребенка на попечение приюта.
Насколько я могу судить, до родов осталось четыре или пять месяцев, и будет довольно легко найти ей какую-нибудь временную работу на месте. Там большое сельскохозяйственное общество, и они всегда рады честным, старательным девушкам для работы на кухне и молочной ферме, а потом, по возвращении в Лондон, можно объяснить челяди, что она осталась работать в Шропшире. Я понимаю, что ей не по душе будет отказаться от ребенка, и я ей сочувствую, но вряд ли у нее есть другой выбор — она слишком молода, чтобы выдавать себя за вдову, и (это придется сказать) не настолько сметлива, чтобы убедительно врать про мужа, убитого при Мафекинге или Ледисмите[10]. Не уверена, что она вообще знает, где эти города находятся.
Итак, завтра утром я скажу Эдварду, что по его совету я еду в Западную Эферну на несколько недель, и Мэйзи едет со мной.
Вопрос: делаю ли я это для того, чтобы, сохранив жизнь ребенка Мэйзи и дав ей самой возможность начать новую жизнь, таким образом компенсировать несправедливость того, что произошло с Виолой и Соррел?
Ответ: да, возможно.
Вывод: в любом случае, какая разница?
— В любом случае, какая разница, — медленно сказал Джо, — если операцию не сделают?
Полуденное солнце освещало палату Мел, и приезд Джо резко вырвал ее из теплой дремоты. Она не сразу поняла, что именно он сказал.
— Я не думаю, что они хотят делать ее сразу. Мистер Бреннан сказал, что хирурги, наверное, предпочтут, чтобы близнецам исполнилось хотя бы шесть месяцев, потому что…
— Я имею в виду, — сказал Джо слегка нетерпеливо, — какая разница, если ее не сделают вообще?
В этот раз смысл слов до нее дошел. Мел посмотрела на него и подумала: «Конечно же, он не хочет сказать, что против разделения? О боже, я думаю, что это именно то, что он имеет в виду». Через мгновение она сказала, максимально сдержанно:
— Но мы не можем допустить, чтобы они так выросли. Они не смогут… ну, ходить в обычную школу, например, если все-таки пойдут, на них будут показывать пальцами как… как на уродов. И они не смогут ни с кем встречаться, не смогут выйти замуж…
«Ты этого и хочешь, — вдруг подумала она, глядя на него с ужасом. — Ты хочешь иметь возможность выставлять их напоказ, потому что это вызовет сочувствие к тебе. Бедный Джо Андерсон, какая трагедия, но он такой смелый и самоотверженный, посвятил свою жизнь этим бедным девочкам… И все для того, чтобы помочь тебе выиграть выборы, ты, эгоистичное чудовище! Боже мой, мне нужно как-то отговорить тебя!»
Джо объяснял, что в первую очередь они купят большой дом:
— В каком-нибудь месте, где близнецам будет спокойно. Я думаю, мы можем себе это позволить, особенно учитывая, что уже почти решено, что Фарадей слагает с себя полномочия члена парламента. И все говорят, что я пробьюсь на дополнительных выборах.
— Я уверена, что пробьешься, — сказала Мел, автоматически ответив ему. — Но послушай, близнецам нужно сделать операцию как можно скорее! Это просто необходимо!
— Я же не отклоняю эту мысль совсем. В будущем…
Он говорил голосом «я разумный человек, и это разумное рассуждение», но Мел слышала в его голосе стальную нотку. Она искала какой-нибудь аргумент, чтобы не оттолкнуть его, даже польстить, но ничего не могла придумать.
