– Во сколько? – спросил адвокат.
– Ну, не очень рано. Я...
– Не забудьте, у нас уйма телефонных звонков, – напомнилМейсон.
– Ладно, – вздохнул Гарвин, – встретимся в восемь.
Захлопнув дверцу машины, он пошел к отелю.
– Вы не хотите дать мне ключи? – сказал Мейсон.
– Ничего, я сам отдам их этой сеньоре, – откликнулся Гарвин.– Тьфу, черт, не запомнил ее имени! Спокойной ночи, Мейсон!
– Пока, – кивнул адвокат, глядя вслед навьюченному Гарвину,торопливо шагавшему ко входу в гостиницу.
Заперев машину, Мейсон вынул из замка ключи и немногопостоял, любуясь звездами. Луна, взошедшая было на западе, куда-то исчезла, извезды напоминали свечи, горевшие ровным пламенем в сухом и чистом воздухе.Адвокат, нервы которого в последние дни были на взводе, замер, созерцая этимирные небеса, а затем, поднявшись по ступенькам, вошел в холл гостиницы и сел,ожидая сеньору Иносенте Мигериньо, отправившуюся показывать Гарвину его номер.
Когда наконец улыбчивая хозяйка вернулась, все так жепокачивая бедрами, Мейсон попросил:
– А теперь, если вам не трудно, покажите мне мою комнату.
– О, коне-ечно! Сюда, пожалуйста.
Пройдя за ней в ту же дальнюю дверь, Мейсон повернул направои очутился в северном крыле здания. Сеньора Мигериньо открыла его номер и,улыбаясь, посторонилась, чтобы дать Мейсону возможность получше разглядетьбольшую, просторную комнату с удобной постелью, блестящим кафельным полом,тяжелыми красными занавесями, неярким торшером и удобной мебелью в колониальномстиле.
– Видите, – сказала хозяйка, – комната угловая. Окнавыхо-одят на обе сто-ороны, правильно?
– Прекрасно! – откликнулся Мейсон.
– Эти окна, сеньо-ор, выходят в па-атио. Поэтому занавескизаде-ернуты. Чтобы их отде-ернуть, надо потянуть за шнур, понятно? А вот изокна-а, выходящего на ту сторону, ничего не видно, сеньор, ни-че-го. Так что изанавески не нужны. Вы мо-ожете одева-аться, раздева-аться – никто не увидит.Правильно?
– Угу, – улыбнулся Мейсон.
– Вам тут нра-авится?
– Да.
Мейсон протянул ей ключи.
– Вы сказа-али, что дадите ключи от дву-ух машин, нет?
– А разве мой товарищ не отдал вам их, когда вернулся?
Женщина покачала головой.
– Мне нужны ключи-и, – протянула она. – Быва-ает, Панчоприходится отгонять маши-ины с проезжей ча-асти о-очень, о-очень рано.
Мейсон улыбнулся.
– Он просто запамятовал. Ничего с его машиной не случится.Пусть стоит как стояла.
– У этого мужчи-ины, – лукаво прищурилась женщина, – сейчасдругие забо-оты, да?
И она от души расхохоталась, запрокинув голову; пышныетелеса ее заколыхались, как желе на тарелке. Мейсон кивнул, поставил чемодан испросил:
– Скажите, отсюда можно позвонить?
– Позвонить по телефо-ону? Ну коне-ечно! Там, в хо-олле, дветелефонные будки. Вы не заме-етили?
– Нет, – признался Мейсон.
– Они не очень заме-етны, но тем не ме-енее. Пойдемте, япокажу.
Мейсон пошел с женщиной в холл, где увидел две двери. Ихвполне можно было принять за комнатные, вся разница заключалась в том, что накаждой был изображен маленький телефончик.
– К сожалению, в номерах у нас телефо-онов нет, – вздохнулаженщина, – но, мо-ожет, это и к лу-учшему. Гостям ведь хо-очется спокойнопоспать. Вы же в Ме-ексике, сеньор. Мы тут не работаем, как вы, с утра довечера и с вечера до утра. Когда мексика-анцы приходят с рабо-оты, ониполностью отключа-аются.
Погруженный в свои мысли, Мейсон ограничился легким кивком.
Войдя в будку и увидев телефонный аппарат, он прикрыл засобой дверь и попросил телефонистку связать его с конторой Пола Дрейка.
Ему пришлось подождать в духоте минут десять, пока не далиразговор.
– Дрейка можно? – спросил адвокат. – Это Мейсон говорит.
– Да-да, он здесь, мистер Мейсон. Одну минуточку.
Спустя мгновение раздался щелчок, и послышался голос Дрейка:
– Алло, Перри, ты где?
– В Тихуане. В очень милой маленькой гостинице под названием«Виста де ла меса».
– Туда можно позвонить?
– Не очень-то. Внизу стоит автомат, но хозяйка егоотключает. Похоже, тут по вечерам вся жизнь прекращается. Так что пойду я тожена боковую. Я же из автомата говорю. Погоди немного, запиши телефон.
Мейсон продиктовал номер, написанный на диске, и Дрейк сказал:
– О’кей. Теперь подожди, не вешай трубку, Перри. У меня естькое-какие новости.
– Любопытно, – откликнулся Мейсон.
– Ты просил собрать как можно больше сведений об ЭтельГарвин. Что ж, похоже, мы напали на след.
– Вот как?
– Гарвин отдал ей шахту в Нью-Мехико. Немного повозившись сней, Этель...
– Я в курсе, – перебил Пола Мейсон.
– Ну так вот. Потом Этель отправилась в Рено. Поселилась тами явно намеревалась развестись. Но почему-то передумала. Я пока не выяснил, вчем причина, но знаю, что там, в Рено, она закрутила роман с неким ЭлманомХэкли. Тебе знакомо это имя?
– Нет, – покачал головой Мейсон.
– Короче, у него в тех краях ранчо. Парень, судя по всему,богатейший и насчет слабого пола не промах. Женщины так штабелями и ложатся.Похоже, сия печальная участь не миновала и Этель. Она, как выражаются в техкраях, «набиралась здоровья», живя на шикарном ранчо. Много каталась верхом.Ранчо Хэкли находилось по соседству, и буквально все роскошные красотки, чтоприезжали на гостевое ранчо отдохнуть от своих мужей, нежась на солнышке,попадали в его любовные сети. Но к Этель он почему-то относился с особойсимпатией. Они очень много времени проводили вместе.
– Серьезные чувства? – спросил Мейсон.
– Смотря что под этим понимать, – ответил Дрейк. – Хотячто-то, конечно же, было. Однако Этель не стала форсировать бракоразводныйпроцесс. Она пробыла в Рено шесть недель, но так и не подала заявления. Прошлосемь, восемь, десять недель – заявления она по-прежнему не подавала... А потомХэкли неожиданно подхватился и уехал.
– Продал ранчо?
– Нет, ранчо осталось, но сам Хэкли уехал в Калифорнию. Ивот тут-то начинается самое интересное, Мейсон.
