— Темный Конь! — Хрупкая женская фигура возникла между ними.Шарисса отвела своего спутника на более безопасное расстояние. — Манераповедения Геррода — это его дело; я уже предупредила тебя, каковы мы, враады.Мы предпочитаем держаться особняком; я думала, что за три дня ты это ужезаметил.
«Из-за этого чудовища она и задержалась», — отметил про себяГеррод. Он так и думал; но ему нравилось, когда его предположенияподтверждались. Что ж, это делало задержку Шариссы простительной. Что такоепредставляет собой он в сравнении с могучим Темным Конем?!
Размышляя над этим вопросом, чародей припомнил кое-что,касающееся этого беспокойного создания. Дру Зери рассказывал о том, кто сталего необычным спутником во время его временного изгнания из Нимта, изгнанияслучайного — явившегося следствием неумеренного любопытства, проявленноговолшебником. Геррод считал, что рассказ Дру Зери несколько приукрашен; он ипредставить себе не мог создание вроде Темного Коня.
Не то что теперь. Сейчас Геррод понимал, что слова Дру явноне могли в должной мере охарактеризовать необычайного коня. Да и неудивительно.Тезерени не сомневался, что любой рассказчик бессилен был бы это сделать.
— Извинись перед Герродом, — велела Шарисса Темному Коню.Чародей нашел это забавным; она обращалась с исполином, как будто он был лишьребенком. Однако Темный Конь, похоже, огорчился.
«Это существо — ребенок?» — Геррод не мог в это поверить.
— Я приношу извинения тебе, кто называется Геррод!
— Извинения приняты. — Очень кстати, что капюшон и созданнаявнешность скрыли выражение лица; улыбка его, наверное, рассердила бы обоихгостей. Ребенок!
— Я задавал себе вопрос, что с тобой сталось, Шарисса, —сказал чародей, чтобы перехватить инициативу разговора; теперь он имелнекоторое представление о том, кто находится перед ним. По словам Дру Зери,Темный Конь был бессмертным, но, похоже, плохо представлял себе окружающий мир.Геррод знал, как обращаться с подобными особями. — Я теперь понимаю, отчего тымогла и позабыть о нашей встрече.
Та покраснела, и это чем-то понравилось ему. На нее былоприятно смотреть… впрочем, это не имело значения для него. Он думал лишь освоей задаче.
— Извини, Геррод. Мне следовало добиться, чтобы люди какможно скорее привыкли к Темному Коню — так как он собирается некоторое времяпобыть здесь. И самый лучший способ для этого состоял в том, чтобы его видели вмоем обществе, когда я хожу по городу. Всякий раз, когда мне надо былопоговорить с кем-то, я представляла его им.
«Извините, вы еще незнакомы с Темным Конем?» — Герродпредставил себе подобную сцену и с трудом смог удержаться от смеха.
— И каков успех?
Шариссе, похоже, было не настолько весело.
— Слишком многие относятся к нему с недоверием. Они думают,что мой отец использует его как орудие для того, чтобы изменить соотношение силв нашем триумвирате.
Ее последние слова огорчили Тезерени.
— А основные опасения относятся к моему отцу?
— Ну, он еще не видел Темного Коня. Силести, однако, еговидел.
Герроду было бы интересно знать, как поступил его отец, а неСилести. «Ты остался в тени — ведь так, отец? Интересно, что ты замыслил?»Глава Тезерени был не из тех, кто будет сидеть сложа руки в ситуации, могущейпривести к неожиданным осложнениям.
— Я нахожу это интересным, — помедлив, ответил он. — А хотькто-нибудь из моего клана познакомился с вашим другом?
— Только Лохиван. Остальным Тезерени он, похоже,неинтересен.
«То, что знает Лохиван, знает и отец», — хотел сказатьГеррод. Он знал, что Шариссе нравилось бывать в обществе его брата, но он такжезнал, что Лохиван был придатком Баракаса. Шариссу, однако, было бы невозможно вэтом убедить. Она смотрела на Лохивана почти так же, как и на Геррода — как наТезерени по рождению, но с собственной головой. В отличие от Ригана, Логана,Эсада — или любого другого.
— Если весь остальной клан не проявляет никакого интереса,то как раз потому, что моему дорогому родителю Темный Конь очень интересен. —Геррод обошел их вокруг, вынуждая обернуться, чтобы оказаться с ним лицом клицу. Вот так лучше. Теперь солнце находилось почти позади него и Геррод могчувствовать себя немного спокойнее. — Никогда не доверяй спящему дрейку.
Смысл его слов был очевиден, но он видел, что Шарисса непринимает их всерьез.
— Повелитель Баракас может замышлять все, что ему угодно.Что он способен сделать с Темным Конем?
«Многое», — хотел сказать Геррод, но черный скакун прервалего.
— Кто этот повелитель Баракас? Почему он должен желать мнезла?
— Баракас, повелитель Тезерени, — мой отец, — объяснилчародей, мысленно представляя его себе. — Он жесток, честолюбив и так жесмертельно опасен, как и чудище, что украшает стяг нашего клана.
— Он твой родитель? — Темный Конь покачал головой, встряхнувгривой, которая очень напоминала волосы… — Ты говоришь о нем с отвращением,возможно даже — с ненавистью! Я не понимаю этого!
— У Геррода с отцом имелись разногласия, — дипломатичнообъяснила Шарисса. — Повелитель Баракас честолюбив. Если ты встретишься с ним,то разумнее проявить при этом осторожность. Я, однако, сомневаюсь, что он можетсделать что-то серьезное. Ни один из его людей не обладает магической силой,могущей сравниться с твоей — или даже приблизиться к ней по уровню.
— Я и впрямь необыкновенный, ведь так?
— Я предпочел бы больше не говорить о моем отце — если вы невозражаете, — Разговор об отце был чародею неприятен, он ощущал во рту вкусжелчи.
Шариссе Геррод сказал:
— Я полагаю, что ты пришла, чтобы наконец познакомиться смоим открытием. Оно едва ли так блистательно, как мне показалось вначале, ноесть несколько восхитительных вещей, которые тебе, возможно, будет интереснопосмотреть. Сегодня начинать поздно, но мы все-таки можем…
Виноватый взгляд, который та бросила на Геррода, заставилего остановиться.
— Извини, Геррод. Я приехала главным образом для того, чтобыобъяснить тебе, почему я не появлялась и отчего не смогу некоторое времяпосещать тебя.
