иду я, иду.
В первый и в последний раз в кабинете ректора Мелинда была больше полутора лет назад. Профессор Блаунт экзаменовала её сама и задавала весьма каверзные вопросы в присутствии всего ректората и двух секретарей. Страшно было брать кота в мешке, а Ноиламгип как раз таким котом и являлась. Занималась дома по книгам, а помогала ей в этом сбрендившая старая бабка, которая ни дня нигде не училась, да ещё и торговала с нормисами. Но Мелинда тогда с честью выдержала экзамен, а спустя год проявила себя, как молодой учёный, приготовив зелье от гриппа для всей академии.
‒ Здравствуйте, мисс Ноиламгип, ‒ тепло поприветствовала её профессор, когда миссис Хачерсон открыла двери и буквально втолкнула девушку в кабинет.
‒ Здравствуйте.
Сев на стул, Мелинда сгорбилась и положила руки на колени. Кассандра Блаунт была всё такой же. Худенькой, низенькой и деловой. Сзади её часто принимали за студентку, хотя женщине было уже далеко за шестьдесят. Голос у неё был громким, глаза ‒ ярко-синими и большими, а улыбка ‒ добродушной. Для тех, кто учился, а не просиживал зря штаны, очень добродушной.
‒ Итак, ‒ начала она, ‒ что Вы натворили, мисс Ноиламгип? Прошу, расскажите мне.
‒ Я подралась с Люси Монд. Она бросила мне в лицо очень обидные вещи, однако я ничуть себя не оправдываю, но и ни о чём не жалею. Я долго сдерживалась, а сегодня не смогла. Люси получила то, что давно заслуживала. Если надо подписать какие-то документы, я всё подпишу. Со мной у Вас проблем не возникнет. Уйду сама.
‒ Да причём тут, Люси? ‒ профессор Блаунт в мгновение ока перешла на неформальный тон. ‒ Плевать я хотела и на неё, и на её папашу. Замучили меня оба в доску своими претензиями! Пусть горят синем пламенем. С этим я даже разбираться не стану. Я совершенно из-за другого тебя позвала.
Мел усмехнулась: «Понятно, что её интересует? Бал! И Альберт! Он же пришёл на вечеринку без приглашения».
‒ Я нарушила правила и привела на маскарад незнакомца?
‒ О, да!
‒ И за это я тоже готова понести наказание. Простите, что всех обманула.
‒ Ой… ‒ Профессор Блаунт закатила глаза и крепко сжала губы. ‒ И опять ты не угадала. Дело вот в чём.
И она пододвинула к Мелинде крохотную стеклянную банку с золотистой жидкостью. Та, оказывается, всё время стояла на столе, просто девушка из-за нахлынувших на неё чувств ничего не замечала.
‒ Я обнаружила это вещество в аудитории, где находился твой котёл. Весь пол и стены там были заляпаны этим зельем. И никто, совершенно никто из преподавателей по зельеварению, не знает, что это за варево. Я, признаться, тоже никогда прежде ничего похожего не видела.
«Ох, Габи, Габи, ‒ в сердцах подумала Мел, ‒ а ведь я честно думала, что она там всё приберет, но ей как всегда оказалось недосуг».
‒ Так вот, ‒ продолжила ректор, ‒ что за преступление ты совершила?
Часть 26
За стеной послышался странный шум, будто в соседней комнате кто-то нетерпеливо зашагал по скрипучим половицам. Противно так и из угла в угол. Отгоняя слуховые галлюцинации, Мелинда от досады даже плечом дёрнула. Да кто там может быть, известно же, что профессор Блаунт даже чай всегда пьёт в одиночестве.
‒ Я создала из этого зелья человека. Моего Ала, того самого, кто танцевал со мной на балу.
‒ Ала?
‒ Да…
Мелинда опустила голову и сгорбилась ещё сильнее. Нет, за содеянное стыдно ей не было. Это вернулась только-только прошедшая из-за драки с Люси грусть. Вернулась и заполонила собой всё её сердце.
‒ Мы пробыли вместе пять дней, а потом он исчез. Я создала идеального мужчину и заплатила за это разбитым сердцем.
Профессор Блаунт торопливо вышла из стола и сделала большой круг по кабинету.
‒ А теперь ты послушай меня и не вздумай перебивать. Шесть лет назад в «Милагриум» произошло одно очень страшное событие. На нас напали чёрные искатели. Они хотели украсть ценные артефакты, но команда преподавателей встала на защиту академии. Пятерых из них чёрные искатели убили, а одного, ‒ голос ректора на этом моменте дрогнул, ‒ совсем ещё зелёного, но подающего большие надежды, тяжело ранили. В голову ему попало заклятие безумства. С тех пор он впал в детство, говорил односложными предложениями, разучился читать и писать. Его даже врачам-нормисам показывали, но и те лишь руками разводили. Шесть лет, шесть лет я смотрела на него, а он мог только улыбаться да просить у меня конфетку на палочке. Шесть лет он складывал самолётики из бумаги и запускал их в окно. А потом я увидела его рядом с тобой на балу. Мой сын был здоров и весел и снова мог колдовать!
‒ Ваш сын? ‒ ахнула Мелинда.
‒ Да. Он снял маску и вывел тебя из зала. Сначала я решила, что обозналась, что этот юноша просто похож на моего Александра, но спустя четверть часа голубь принёс мне письмо из больницы, где находился мой сын. В письме говорилось, что ему стало хуже. Намного хуже. Ни с того ни сего он потерял сознание, и я уже, честно говоря, не надеялась, что он выйдет из этого состояния, однако спустя четыре дня он очнулся и позвал тебя.
‒ Меня?
‒ Тебя! Александр так и сказал: «Где Мелинда? Я хочу видеть её». Я лишь через время поняла, что за Мелинда ему понадобилась. Несколько дней ушло на его восстановление. Но за это время он всё вспомнил и снова смог читать, писать и пользоваться магией. Однако он ни на минуту не забывал о тебе! А вскоре мне принесли образцы зелья, и я поняла, что произошло нечто поистине потрясающее. Я с трудом заставила его дождаться тебя в «Милагриум». Чудак-человек, он хотел ехать к твоей бабушке и искать тебя там.
Тут ректор распахнула неброскую деревянную дверь, за которой, как думала Мелинда, скрывалась кладовка, и в кабинет вошёл Альберт. Живой и настоящий.
Часть 27
Мелинда выбежала из кабинета ректора пулей. Она не смогла заставить себя говорить с человеком, так сильно похожим на Альберта. Потому что она видела, потому что помнила, как её Альберт исчез. А этот мужчина был уже не Альберт, хотя и кричал ей в спину тем же баритоном:
‒ Постойте, Мелина, постойте! Я…
Ей было
