Глава 7
Как говорили древние, если хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах. Стоило нам выйти в море, как начались сложности и из-за мыса Херсонес показался английский колесный шлюп. Суд по всему, для его капитана эта встреча так же оказалась сюрпризом, и какое-то время он шел прежним курсом. Затем плавно повернул за нами, как будто намереваясь преследовать.
— Прибавить ход! — коротко приказал я.
— Вы позволите ему следить за нами?
— А почему нет? Пусть смотрит… как мы идем в сторону Одессы.
— Как прикажете! — коротко кивнул Бутаков.
Так и вышло, некоторое время «Циклоп» следовал за нами, но поскольку радио еще не изобрели, некоторое время спустя ему пришлось вернуться к своим главным силам, чтобы доложить о неожиданно проснувшейся активности русского флота.
Дождавшись, когда тот скроется за горизонтом, мы повернули на Норд и продолжили выполнять свой план. Однако из-за появления британца, пришлось отойти несколько дальше, чем планировали и поэтому оказались на траверзе Евпатории не в полночь, как планировали, а тремя часами позже.
Шла так называемая «собака» — самая тяжелая часть суточной вахты, когда уставший за ночь мозг отказывается работать, и только чудовищные усилия воли помогают вахтенным не засыпать…
— Не спится? — подал голос только что подошедший Бутаков.
— Видами любуюсь, — мрачно отозвался я, но Григорий Иванович принял мои слова за чистую монету.
— А ведь, правда. Красота неописуемая! Безоблачное небо в россыпи ярких звезд. Убывающий серп луны, отражающийся в спокойном штилевом море…
— Именно это меня и беспокоит, — не лишком любезно прервал я его излияния. — Если ветер не появится, даже не представляю, как мы будем пускать брандеры?
— К утру должно посвежеть, — поспешил успокоить меня командир «Владимира».
— Дай то бог…
— Минами орудовать проще?
— Гораздо. В нынешних условиях это практически «вундерваффе». Во всяком случае, пока не найдется средство противодействия.
— Как вы сказали вундер…?
— Чудо-оружие по-немецки.
— Да, я понял, просто никогда не слышал этого выражения, да еще и в подобном контексте. Кстати, о мерах противодействия. Как, по-вашему, какими они могут быть?
— Ну, кое-что британцы уже придумали. Ограждали борта своих кораблей на стоянках деревянными конструкциями не позволяющими подвести адскую машину. Не слишком удачное решение, но для наших миноносников был сюрприз. Причем, не из приятных.
— Остроумно.
— Как временное и вынужденное решение — да. Оборотная же сторона заключалась в дурной маневренности получившегося кадавра.
— Ну, хорошо, это паллиатив. Но что еще можно предпринять?
— По крайней мере часть орудийной прислуги должна бодрствовать и держать наготове заряженные пушки. Канонерские лодки суда небольшие, а потому не слишком устойчивые к вражескому огню. Не говоря уж о том, что любая картечина, угодившая в мину может подорвать динамитную начинку и обезоружить нападающего.
— Она настолько чувствительна?
— Увы. Требует очень деликатного обращения. Кстати, ты с какой целью интересуешься? Пока это головная боль наших противников.
— Вот именно, что пока. Что греха таить, и Англия, и Франция в техническом плане развиты куда больше нашего. Сейчас они в некотором недоумении, от наших новинок, но наверняка вскоре смогут их повторить и даже превзойти. Тогда уже мы окажемся в положении догоняющих.
— Верно мыслишь, Григорий Иванович. Именно поэтому нам нужно использовать имеющуюся у нас фору по максимуму. Пока есть возможность…
— А скоро они у нас появятся?
— Примерно через две недели прибудет моя бригада, а вместе с ней небольшой минный парк. Остальные же, дай бог, ближе к концу октября, а то и позже.
— А кто будет носителями нового, как вы изволили выразиться, чудо-оружия?
— Конструкция канонерок не слишком сложна. Первые четыре еще весной заложены в Николаеве и скоро войдут в строй. На очереди еще четыре там же. Можно и больше, но не хватает паровых машин с котлами. Доставлять из Петербурга не слишком удобно, а местной промышленности они в ближайшее время не под силу.
— Ваше императорское…
— Григорий Иванович я же просил!
— Извините Константин Николаевич, привычка-с!
— Бог простит.
— Я собственно, что хотел сказать. Новоманерных винтовых канонерок у нас не много, да и будут они не скоро, если вообще смогут. Все же блокада…
— Продолжай.
— Так, отчего бы в качестве носителей не использовать буксирные пароходы, имеющиеся у нас в изрядном количестве? Машины у них, конечно, не самые мощные, но и суда небольшие. Так что скорость вполне приличная. Взять хоть «Могучего» с собратьями.
— Девятнадцать узлов? — усмехнулся я.
— Двенадцать дают твердо! — блеснул в темноте улыбкой Бутаков.
История, которую я припомнил, и впрямь была занимательной и в какой-то мере даже поучительной. При подготовке всеподданнейшего доклада переписчики допустили досадную ошибку и написали вместо 12.5 — 19.5 узлов скорости. Сначала на нее никто не обратил внимания, а затем она попала во все справочники, превратив заурядные, в общем, буксиры в настоящие скороходы. В принципе все об этом знали, но не исправлять же казенную бумагу? Документ все-таки!
— А где они сейчас?
— В отряде Серебрякова.
— Что ж, вернемся, вытребую у него…
Договорить мне не дали. Напряженно всматривающиеся в окружающую темноту матросы все же заметили впереди скопление кораблей и судов самых разных классов и размеров. Более подробно определиться не получалось, но никому кроме союзников эта армада принадлежать не могла.
— А что это за огоньки на берегу? — воскликнул мичман, осматривавшийся в огромный, больше напоминавший две соединенные между собой подзорные трубы, бинокль.
— Даже не знаю. Как будто уголья после пожара…
— Англичане с французами сожгли Евпаторию? — изумился молодой человек, фамилию которого я так и не запомнил. — Но ведь это варварство!
— Или чрезмерное усердие, — пожал плечами ваш покорный слуга, припомнив инструкции данные казакам.
— Что простите?
— Ничего. Просто вспомнил, что случилось с Синопом.
— Но позвольте, — вступился за сослуживцев мичман. — Там бушевало настоящее сражение, и потому нет ничего удивительного…
— Заняться нечем? — кротко поинтересовался я, заставив юношу поперхнуться на полуслове.
Если честно не люблю эти разговоры. Война в принципе дело грязное и на них всегда страдают невинные.
Времени для пустопорожней болтовни у нас нет. Если Стеценко не ошибся, то боевые корабли союзников стоят под берегом, чтобы подавить возможное сопротивление. Здесь же одни транспорты с десантом и припасами. Если мы уничтожим хотя бы часть из
