что моя злость, как водится, была вполне мотивирована.
Первым делом мне представили проштрафившегося: медлительного увальня с пухлым детским лицом. Под его левым глазом наливалось сливой украшение в виде совсем свежего фингала.
Милиционер переминался с ноги на ногу, стараясь не смотреть на меня. Радовало лишь одно: товарищ явно раскаивался. Только мне от этого не слаще.
Меня аж трясло от желания свернуть ему толстую шею. И только воля и усилия над собой помогали удержать в узде инстинкты, но они всё равно вырывались на свободу, как бы я ни гасил эти вспышки.
– Фамилия? – наехал я на виновника «торжества», в уме подвергая того всяческим мыслимым и немыслимым карам.
Мой тон не предвещал ничего хорошего.
– Милиционер Шикин, – выдавил обладатель фингала, не поднимая глаз.
Эх, чует кошка, чьё мясо съела. За такой грандиозный «залёт» пристрелить на месте – и то выглядит поощрением, а не наказанием за проступок. А с другой стороны, всех перестреляешь – с кем работать останешься?
Других милиционеров у меня нет, как в своё время не было писателей у товарища Сталина.
Осознание этого слегка охладило мой разум. Я всё ещё злился, но хотя бы держал себя в руках.
– Рассказывай по порядку, Шикин, как всё произошло, – более спокойным тоном приказал я. – Давай, не стесняйся, я тебя внимательно слушаю.
Пожевав губами, милиционер предпринял жалкую попытку оправдаться. Настолько жалкую, что передёрнуло не только меня, но и присутствовавшего при этой сцене Леонова:
– Товарищ начальник, я ж не нарочно!
– Шикин, ядрён батон! Ты что – пацан сопливый, чтобы мне такую хрень нести? Ты понимаешь, что подвёл не только себя: ты товарищей подвёл? Юхтин погиб, Ремке ранили… И что теперь, выходит, всё зря?! С начала начинать?
– Товарищ начальник…
– Ещё хоть одно слово в оправдание услышу – выгоню к псам собачьим! Так сделаю, что тебя ни один нормальный человек на работу больше не возьмёт. И запомни, мне твоё «Не виноватая я, он сам пришёл», – при этих словах и Леонов и Шикин удивлённо вскинулись, но промолчали, а я продолжил: – …на хрен не нужно. Я от тебя требую детальный расклад, как всё произошло. Ну?! – Я требовательно уставился на Шикина.
Тот вздохнул и начал рассказ:
– Понял вас, товарищ начальник. В общем, всё так было. Семёнов ещё в камере стал жаловаться на живот. Сказал, что от волнения уже два дня его крутит – жидким ходит. Попросился до ветру: сил-моченьки, дескать, нет терпеть, под себя сейчас наделаю. Я и подумал: он хоть и бандит, а всё равно человек. Да и если нагадит в камере – провоняет всё отделение. Говорю: ладно, засранец, пошли в нужник. Только смотри, по дороге не надристай мне.
Я грустно хмыкнул при упоминании нашего нужника, то бишь туалета типа «сортир». Хоть Рудановск и считается городом, однако во многих домах, включая отданный под отделение милиции, все удобства находятся на улице.
Экзотика, конечно, ещё та…
Шикин тем временем монотонно бубнил, продолжая невесёлую историю своего грехопадения:
– К тому же он вроде как в ногу ранетый… Ходит еле-еле, за стеночку держится. В общем, не подумал я, что он на такую подлость способный. Вот и верь после такого людям!
– Шикин, отставить философию! – приказал я.
– Есть, товарищ начальник. Просто задело меня сильно. Очень обидно, когда ты по-людски, а тебе в душу нагадят.
– Шикин! – снова разозлился я. – Не буди во мне зверя!
– В общем, оправился арестованный, вышел из нужника и как звезданёт мне по роже…
– Рассказчик невольно потрогал подбитый глаз. – Я на секунду только сознание потерял, а этот гад уже скрылся куда-то. Хорошо, хоть револьвер мой не прихватил.
– Хоть с этим повезло, – резюмировал я.
– Если бы он твоё табельное с собой забрал, ты бы у меня под трибунал загремел со всеми вытекающими, а пока объявляю тебе пять суток ареста.
– Разрешите выполнять? – судя по повеселевшему тону, Шикин ожидал худшего.
Ему действительно повезло. Я вспомнил похороны Юхтина, ярость пропала, больше не хотелось рвать и метать. Тем более сейчас, когда побег произошёл, и ничего уже не исправишь, только наломаешь дров. После драки кулаками не машут.
– Ступай! Сдашь оружие и удостоверение, – велел я.
По следам беглеца были уже пущены Лаубе с Громом, но через час группа поиска вернулась с пустыми руками. Все выглядели грустными и разочарованными, особенно пёс, который, казалось, переживал неудачу сильнее хозяев.
Семёнов исчез, пропал где-то в городе с концами. Скорее всего, нашёл какого-то доброхота и уговорил подвезти. Может, на телеге, пролётке или дрожках… Не важно. Главное, что по горячим следам его не нашли.
Значит, искать будем по-другому.
Я поблагодарил Константина Генриховича и отпустил его домой.
– Если что, мы вас обязательно вызовем. А пока отдыхайте, – сказал я.
Мы с Леоновым организовали маленький мозговой штурм в моём кабинете. Если не хочешь работать ногами, надо хорошенько поработать головой. А кое-какие мысли у меня уже крутились.
– Кажется, я догадался, почему Семёнов не выдал нам подельника, – начал я. – Наш арестант сразу замыслил побег. Но надо не просто сбежать, а найти надёжное убежище, где можно долго и спокойно пересидеть поиски. Семёнов ведь прекрасно понимает, что мы весь город на уши поставим. Значит, ему необходима такая нора, куда мы гарантировано не сунемся. Не захотим, побоимся или просто посчитаем априори, что беглый преступник туда не сунется.
– Согласен, Георгий Олегович, только пока не очень понятно, что это нам даёт, – заметил Леонов.
– Хотя бы то, что этот подельник – явно не из простых обывателей.
– Боюсь, список выйдет очень большой, – с тоской протянул Леонов.
– Согласен, но мы зайдём с другого конца, – принялся развивать мысль я. – Мы знаем, что подельник получил огнестрельное ранение. Возможно, довольно-таки серьёзное. Если он дорожит своей шкурой, а в этом я ни капли не сомневаюсь, ему понадобилась помощь врача, в идеале – хирурга. Куда он пойдёт?
Леонов задумался.
– Ну… обращаться в больницу опасно. Могут сообщить в милицию.
– Да, это слишком рискованно. Тем не менее, сбрасывать такой вариант со счетов тоже нельзя. Кто знает, вдруг в больнице есть нечистый на руку врач… В общем, поручаю отработку этой линии тебе, – сказал я.
– Есть. Но ведь, кроме больничных, есть и частные врачи, – заметил Пантелей.
Я кивнул.
– Само собой. Я уже думал над этим. У тебя есть сведения, к кому из них обычно обращается за услугами наш контингент?
– Ну и словечко… кон-тин-гент, – по слогам произнёс Леонов. – К сожалению, товарищ начальник, мне здесь похвастаться нечем. Сами понимаете, я на должности без году неделя, особых
