перерывы в работе: отдыхал среди дня по 2 часа. В последний год стал реже принимать иностранных делегатов.
Один журналист писал, что «Брежнев разрушается, разваливается на глазах у всего мира», что у него появились «признаки маразма». Видимо, писал человек не компетентный в психиатрии, игнорируя заключения специалистов. Человеческие сердце и мозг обладают огромными компенсаторными возможностями, особенно сердце. Оно работает, даже когда мозг уже выключен.
Леонид Ильич в 1982 году, на 76-м году жизни принимал участие во всех крупных торжественных мероприятиях. Принимал сам новостройки. В ноябре 1981 года получил очередное звание Героя Социалистического Труда.
Глава 23. Движение к вечности
Я дам вам забвенье, покой,
Дни в годы, в столетья сплетая,
Я – Время, и мчусь я стрелой,
В пути все преграды сметая.
Елена Карпишева
В конце 70-х, когда Леониду Ильичу пошел 74-й год, его организм начал по временам давать сбой. Возраст, служебные перегрузки и стрессы стали заявлять о себе – то слабостью в ногах, то утомляемостью, то спазмами в сердце, то чувством нехватки воздуха, то бессонницей. Это были физические недуги. Но организм еще не исчерпал своих возможностей. Умственные способности Леонида Ильича хоть и не были теперь такими высокими, как в молодости, но не сказывались отрицательно на его работоспособности. Но годы, годы! Как быстро они несутся, подстегиваемые невидимой силой, и каждый из них уносит частицу его энергии. Все чаще уходили из жизни прежние друзья Леонида Ильича. Некоторых он сам провожал к месту последнего упокоения, заливаясь слезами. Особенно чувствительной была для него потеря его близкого товарища и друга Грушевого, которого приказал похоронить у Кремлевской стены.
Леонид Ильич стал говорить своим соратникам, что он чувствует ослабление памяти и физических сил и хотел бы оставить свой высокий пост:
– Пожалуй, мне пора на отдых. Чувствую, что силы не те, уставать стал и память ослабевает. Хотел бы остаток своей жизни провести на даче.
Люди из его ближайшего окружения постарались удержать его на службе. За его спиной они чувствовали себя увереннее, сознавая, что при любых неурядицах и неприятностях могут рассчитывать на его поддержку и защиту. Сами они обещали облегчить его труд, взяв на себя часть государственных дел, которые не требовали его обязательного разбирательства или присутствия: прием делегаций, участие в некоторых торжественных мероприятиях, ответы на письма и прошения на его имя, проверка работы отраслей производства. Кто-то из них напомнил ему изречение великого немецкого поэта и государственного деятеля Иоганна Вольфганга Гете (1749-1832): «Не велико искусство старым быть, а велико искусство старость победить».
Кремлевские врачи тоже не советовали Леониду Ильичу оставлять работу:
– Труд продлевает жизнь человеку. Древнегреческий философ Цицерон советовал в старости остерегаться лени и безделья.
Целительную роль труда в жизни человека испытал на себе русский архитектор С.Т. Коненков, умерший возрасте 97 лет: «Творчество замедляет увядание организма», – утверждал он не без основания.
Кремлевские врачи и академики консультанты установили для Леонида Ильича щадящий режим работы. По их рекомендации свой рабочий день он стал начинать не в 9 часов утра, а на час позже, среди дня делал двухчасовой перерыв, во время которого отдыхал в соседней комнате. На три дня в неделю он уезжал на дачу. По рекомендации врачей ежедневно выполнял легкие физические упражнения и обязательно посильную работу на земельном участке. Категорически запретили курение.
Врачи почти постоянно находились в соседней комнате рядом с его рабочим кабинетом и вовремя купировали изредка появлявшиеся неполадки в здоровье. Они касались в большей степени физического состояния, да и умственные способности не оставались такими высокими, как в молодости. Но Леонид Ильич не позволял себе расслабляться. Он до последнего дня своей жизни с помощью врачей боролся со старостью и побеждал ее, оставаясь на своем ответственном посту. Его союзниками и помощниками в этом были – воздержание и умеренность во всем.
По инициативе своих соратников Леонид Ильич в 1981 году, в связи с 75-летним юбилеем, получил четвертую звезду «Героя Социалистического Труда».
На состояние здоровья Леонида Ильича влиял не только возраст, но в большей степени нервные потрясения – стрессы, к которым стал более восприимчив. В 1975 году умерла на 90-м году его мать Наталья Даниловна, и он, не стесняясь слез, плакал на ее могиле.
Смирение и ожидание щедрот от судьбы – это удел слабых, и это было не в его правилах. Хоть он не был уже таким твердым и энергичным, как прежде, но не был и беспомощным. Его друзья и помощники уверяли, что только одно его присутствие на заседаниях и торжествах поддерживает порядок в стране. Его нравственные силы поддерживал и российский народ, который видел не только и не столько его человеческие слабости, но в большей степени ценил благородные стороны его души, его усердие.
В народе тогда говорили, что некоторые информаторы, как зарубежные, так и отечественные, не имевшие отношения к медицине, вместо того чтобы поддерживать человека морально, выискивали у него слабые стороны. Приписывали ему то инфаркт миокарда, то инсульт. Кремлевскому консультанту академику Е. Чазову приходилось опровергать измышления некомпетентных людей. А они появлялись снова и снова. При любых проявлениях нездоровья, даже незначительных, писали о его несостоятельности и невозможности управлять страной. А Леонид Ильич вопреки их утверждениям, продолжал работать.
В августе 1978 года он принимает участие в совещании представителей из 35 стран в Хельсинки, на котором был приняты важные для мирового сообщества решения, среди них основными были – сотрудничество между странами, невмешательство в военные дела других стран, о решении всех вопросов мирным путем.
Его недоброжелатели продолжали называть его «несостоятельным стареющим лидером». В 1979 году ему уже 74, но расслабляться было нельзя – впереди предстояли Олимпийские игры, и это сознание своей ответственности помогло ему мобилизовать свои нравственные и физические силы. За несколько месяцев до Олимпиады он сам со своими помощниками начал проверять построенные и строившиеся олимпийские объекты.
Один из москвичей, присутствовавший на лекции о международном положении, задал лектору вопрос:
– Как вы относитесь к предложению одного журналиста ввести генсеку сильнодействующее вещество, чтобы превратить его в марионетку?
– Я думаю, что этому литератору уже ввели такое лекарство.
Один журналист (Стреляный), присутствовавший при диалоге Леонида Ильича с зарубежными дипломатами, был поражен его аргументированными репликами. «Вы бы слышали, как он говорил! – восторгался он. – И это без всякой подсказки и бумажки, а от его слов веяло уверенностью и приземленностью».
А другие журналисты тем временем выискивали у него черты несостоятельности, а некоторые даже писали о
