сработает, — зеленая или красная ракета. В целом цвет не был важен. Главное, что ракетница лишним грузом висела на поясе у генерала, прибавляя ему лишние граммы. Он часто повторял, что даже самые странные и старые средства в боевых условиях пригождаются, решая проблему в кажущихся безвыходными ситуациях.
Время начала операции вышло. Но условленных сигналов так и не поступило. Хотя все было готово. Андрей открыл рюкзак и достал планшет. Не теряя ни минуты, следовало все посмотреть и проверить еще раз. Прежде всего связь.
Бурый, командир самого дерзкого звена в бригаде, насупившись, смотрел в бинокль. Ему очень хотелось пойти на штурм внутрь укрепа. Продумал даже план для себя, но Афганец запретил. Хотя идея была отличная: в ходе штурма можно позволить части укров уйти, чтобы вслед за ними в тыл врага пустить группу Бурого. Это был шанс на вскрытие мест дислокации «Хаймерсов», которые терзали окружающие населенные пункты. Но Андрей понимал, что на эмоциональном и гормональном подъеме все перестают думать о своей безопасности. В такие моменты, наоборот, требовалось быть собранными и все творческие предложения «разбивать» о здравый смысл. Поэтому Бурому и было отказано.
Андрей понимал: похоже, разведка в этом бою станет тем, чем ей быть никак нельзя, — пехотой. Вольф после предстоящего удара попытается уйти вглубь тыла. Там ему отрежут дорогу Бача с другими «летающими танками». Поэтому для вражеских морпехов направление работы группы Афганца остается одним из основных для отступления. Это значит, придется принять бой, скорее всего, очень тяжелый, и многие парни останутся здесь навсегда. Снова Андрей ощутил тянущее и такое знакомое чувство предстоящего сражения, когда ситуацию контролировать будет очень сложно.
— Карпаты, Бурый, Даня, ко мне! — одновременно и крикнул, и прошептал Афганец командирам.
Андрей собрал бойцов, чтобы дать им команду распределиться для организации засады и ведения интенсивного оборонительного боя. Связистам нужно будет протянуть линию связи и гарантированно обеспечить обмен информацией со штабом. На все оставалось совсем немного времени. Все приступили к окапыванию, маскировке и подготовке к бою. Группа БПЛА[38] вытянула и отвела антенны, запустив «птичек». Воздух наполнился характерным звуком пропеллеров мавиков. Они взметнулись в небо и исчезли из вида.
Эпизод 15
Семён внезапно вздрогнул и пригнулся к земле — стартовала работа тосочек[39]. Выстрелившее в небо желто-черное месиво из клубов дыма, кусочков земли и глины напрочь «убило» солнце. На языке появился привкус гари и грязи. Залп термобарических снарядов[40] «иссяк», а гул в ушах остался. Над головами с узнаваемым свистом прошли несколько высокоточек[41]. Им предстояло обогнать тосочки, ударив по заранее отмеченным точкам депо огневых припасов. К грохочущему оркестру присоединились расчеты минометов и артиллерии, безостановочно начавших «перепаковывать» укрепрайон Вольфа.
Генерал здесь же всматривался сквозь оседающую пыль в монитор пульта управления квадрокоптера, зависшего над позицией боевиков. Вся площадь, занятая бригадой украинских морпехов, пылала огнем. Высокоточка попала точно в арсенал складирования, о чем свидетельствовал поднимающийся над полем и посадками черно-серый «гриб», переливающийся искрами от разрывов боеприпасов.
— Сделай ближе! Ближе! Все отсмотри! Это еще не конец, совсем не конец! — продолжая наблюдать за полетом «птички», тихо наставлял оператора «квадрика» генерал.
— Вольф опытный — наших штурмовиков сейчас встретят, поэтому ищи внимательно! Ищи точку входа! Нужно найти!
Квадрокоптер перемещался над позицией, оператор увеличивал зум и переключался между режимами просмотра. Тепловизор в этом пекле смысла не имел. Но кое-что заметить удалось.
— Нашел, смотрите! — оператор дрона ткнул пальцем в экран. — Это же живые? Я правильно понимаю?
— А ну сделай ближе! — генерал не успел отдать команду, как квадрокоптер вдруг наклонился и, вращаясь, стремительно полетел в сторону тыла украинцев; через мгновение на экране остался только последний кадр, сделанный мавиком перед падением.
— Что это? Утащили?! — генерал привстал и подозвал Семёна с комбатом. — Мужики, пока новую «птичку» запускаем, готовьте штурмовиков! Пусть заходят со стороны костровища — там, где был склад, — и двигаются к посадкам. Там остались живые. Но только осторожно! Арты больше не будет. Бача прикрывает отход — Вольф попытается сейчас уйти со своими охранниками и ближайшими помощниками, мародерствующими на занимаемых территориях. А заодно прихватит награбленное «бизнесменами». Мы успели рассмотреть только, что там семь бронированных машин, два танка и машина с грузом. Сколько осталось пехоты, не разобрать. Будьте осторожны! Семён, с комбатом поддержишь, если что!
Генерал махнул рукой в сторону пылающих позиций Вольфа, тем самым отдавая боевой приказ «Штурм».
Комбат тут же отдал приказ стоявшим «на старте» штурмовикам: «Начали движение!» — запрыгивая на броню одного из танков, стоявших ближе к нему.
— Семён, ты после госпиталя, остаешься на месте, помогаешь генералу, ему помощь нужнее! — скомандовал комбат, удаляясь от Семёна.
Семён действительно еще не был готов к штурмовым действиям, но и смотреть, как комбат уже стремительно въезжал в лесополосу, оставляя его, Семёна, в тылу, было сложно. Поэтому Семён решил пока не бежать обратно к генералу, чтобы понять, где раньше может понадобиться его помощь.
* * *
Штурмовики приближались к позициям Вольфа. Комбат сидел на «броне» и всматривался в первые бээмпэ и танки, на приличном расстоянии друг от друга приближающиеся к укрепу морпехов. До позиции оставалось совсем немного, а значит, могут сработать птуристы[42] врага, попасться мина, добить арта — у них как раз тылы подпирали «топоры»[43]. Российские танки, экономя снаряды, точечно били только по подозрительным позициям, заливая посадки и сооружения пулеметным огнем.
Первый танк остановился у окопа. Штурмовики высадились и без единого выстрела со стороны противника зашли в дымящийся «мангал» — окоп противника.
— Отлично! Заходим, заходим! — по рации громко командовал комбат, подъезжая к «своему входу» на позицию врага.
Спрыгнув с брони, он скрылся в окопе.
Леха-Тягач первым шагнул в окоп, хорошо просматриваемый на тридцать метров по прямой. Но дальше был поворот, и что за ним, можно было узнать, только дойдя до него. Леха был огромным настолько, что он закрывал собой всех бойцов, идущих следом. Настоящий живой щит. Привычный к работе в шахте, во время штурма он чувствовал себя нормально, в отличие от остальных. Теснота и такая же опасность. Только вместо обвала или детонации метана здесь может прилететь граната или случиться прямой огневой контакт с «немцами»[44].
— Тягач, а ну подвинься! — кто-то ткнул Леху в спину и протиснулся вперед.
От увиденного — а это был комбат собственной персоной — Леха аж
