Свет, Мир и Жизнь. В бешенстве от неверности возлюбленного, Ирида погрузила свою старшую сестрицу-близняшку, мать змей Ананту, в вековой сон.
Именно Ирида подарила миру Золотых Драконов. Именно от нее появились потомки рода Арракис, Заклинателей Змей, умеющих продлевать сон божественной старшей из двойняшек. С помощью радужной богини в бывшем мире не-бога демона Вритру были разрушены все его Храмы, погас Огонь бессмертия.
Редкие почитатели старшего брата-бога спрятались, ибо поклонение Вритру каралось теперь законом свободного народа, меняющего ипостась. Столько щедрый подарок, смену ипостаси, даровали в свое время Ананта и Ирида своим детям и помощникам за помощь в свержении старшего брата.
С тех пор прошло тысячелетие и в мире свободного народа поклонялись либо богине Радуги Ириде, либо богине Ночи, матери всех змей Ананту. Не-бог демон, первенец Вритру был забыт неблагодарными людишками. И лишь немногочисленные члены Ордена Дакши все еще возносили молитвы в тайных Храмах не-бога, не давая заключенному в Преисподней Миров Первозданного Хаоса не-богу демону Вритру окончательно истаять в ледяной вечности беспамятства.
* * *
В роду отца Эр Наг-Тэ все мужчины становились жрецами запрещенной религии. Несмотря на отсутствие не-бога в Верхнем мире, сила и тайные знания, оставленные им своим почитателям, имели великую и мрачную силу. Темными магами становились мужчины рода Змееподобных. Столетьями жрецы Вритру пытались вернуть демона к власти, чтобы самим править миром свободного народа. Но малое количество молящихся не давало не-богу полноты силы и демон не мог самостоятельно разрушить стены своей тюрьмы, чтобы вернуться в мир.
Наследники рода Змееподобных несколько раз пытались прийти к власти и стать правящим родом свободных земель, но без Обряда Прохождения Сквозь Радугу, без помощи Золотого Дракона стать райном не представлялось возможным. И все попытки переворота заканчивались неудачей.
И вот, наконец, Эр Наг-Тэ нашел способ помочь не-богу демону Вритру вернуть свою силу, чтобы совместными усилиями со своими верными жрецами выпустить его в Верхний мир, разрушив радужные порядки, установить былое величие Храмов Огня бессмертия и наказать мерзкую младшую близняшку, посмевшую обмануть сына-наследника бога-создателя.
Темный спустился в тайный храм, расположенный глубоко в недрах замка. Скинул простые одежды, облачился в жреческую хламиду для жертвоприношений. Омыл руки и лицо змеиным молоком из чаши, стоящей у входа и только после этого переступил порог главного зала Храма Огня бессмертия. Младшие жрецы уже приготовили все к обряду. Жрецу оставалось лишь завершить начатое.
Зал находился в подземной пещере. В центре располагалась яма, не имеющая ни дна, ни света. Служители культа называли ее Преисподней. Из центра зева, словно язык демона, выступала круглая площадка. Добраться в круг можно было по кованному золотому мостику. На площадке, покрытой янтарными плитами, разместился алтарь из черного мрамора, добытого на юге королевства, в горах Дакши. Считалось, что именно там родился демон Вритру, и жертвоприношение на камне из родовых мест вливало силу в умирающего в заключении не-бога.
Эр Наг-Тэ перешел по узкому мостику к алтарю, опустился на колени. Склонив голову и закрыв глаза, Верховный Жрец возложил на край камня руки. Слева на жертвеннике лежал тонкий узкий, похожий на жало змеи, кинжал. Справа стояла золотая чаша, инкрустированная змеей, кусающей себя за хвост. Пустой сосуд ждал своего часа.
За спиной коленопреклоненного жреца зазвучали барабаны: первым подал голос джембе, следом подключились по очереди дунумба, сангбан, кенкени. Эр Наг-Тэ, повинуясь голосу инструментов, поднялся с колен и начал священный танец вокруг пока еще пустого алтаря. В пяти чашах, распложенных по кругу, вспыхнул Огонь бессмертия, в воздухе запахло жжеными травами и сладким ядом змей.
Движения Верховного жреца становились все быстрее, древние слова молитвы на давно забытом языке не-бога срывались с губ Наг-Тэ шипящими звуками. И когда в зале Храма прозвучал долгий, протяжный, вырывающий сердце и душу, зовущий гул диджериду: трубы, способной донести молитву до слуха заключенного демона, жрец замер, воздев руки, на краю темного зева.
Младшие жрецы подвели к золотому мостику обнаженную перепуганную девушку. Ее золотые распущенные волосы струились до самых бедер, в них же она стыдливо куталась от мужских глаз. Слегка опоенная дурман-водой, чтобы быть в сознании и все понимать, но не сопротивляться, жертва, подталкиваемая служителями в спину, ступила на мостик.
Верховный жрец опустил руки и нежно и ласково улыбнулся и протянул их в ожидании, подзывая девушку к себе. Не спуская глаз с мужчины, златовласка прошла по мостику и, ступив на край площадки, замерла, не в силах отвести взор от жреца. К звуку барабанов и могучему голосу демона присоединился нежный плач флейт. Ярче вспыхнули огни в чашах, усилился запах трав и яда. Девушка колыхнулась и, поймав ритм, начала раскачиваться, повинуясь движениям рук Верховного Жреца, стоящего по ту сторону черного алтаря.
Ни единого слова, только звуки барабанов и диджериду, огонь, запах и движения женского тела в отблесках Огня бессмертия. Музыка нарастала. Вот девушка сделала шаг, другой ближе к алтарю. Жрец все так же стоял напротив, завораживая глазами и маня дивной улыбкой.
Никто из младших служителей культа, кроме Эр Наг-Тэ, не знал, что видит обреченная перед тем, как взять в руки кинжал и чиркнуть по ладони, чтобы наполнить чашу не-бога кровью. А затем, подойдя к краю пропасти без дна, с улыбкой счастья и любовью во взоре, шагнуть в распахнутый в немом призыве зев Преисподней.
Девушка сделала шаг. Диджериду, застонав в любовном экстазе в последний раз, смолк. Верховный жрец взял чашу с добровольно отданной кровью очередной возлюбленной не-бога демона Вритру и полил ею черный алтарь. На мгновенье все, кто находился в зале жертвоприношений, ощутили на лицах дыхание демона, затем черный камень вспыхнул пронзительно-голубым пламенем, огонь в чашах резко погас, все звуки стихли. И в абсолютной тишине жрец и служители услышали, как где-то глубоко внизу, в кромешной тьме без света, запаха и жизни, медленно стучит сердце не-бога, заключенного в объятья Вечности.
С каждым жертвоприношением бьется все сильней и уверенней.
Глава 11. На стыке земель, или Укротитель диких кошек
Посидев с полчаса на кошачье-драконьих пятых точках и слегка придя в себя, мы смогли перевоплотиться в человеческий вид. Собрав волю в кулак, чтобы не разораться или не разреветься, с единственным синхронным воплем: «Твою ж мать! Валим отсюда!» – мы буквально взлетели каждая на своего лисконна и, не разбирая дороги, доверившись инстинкту радужных и словам Марфы о том, что они знают, куда везти, помчались прочь от страшной поляны. И только когда совсем стемнело, мы остановились в первом попавшемся месте, выпали из седел под ближайшим деревом, недалеко от дороги, и выдохнули весь ужас пережитого нападения.
Наташка назажигала светляков, и с полчаса мы тупо сидели под деревом, не в силах шевельнуться. Руки тряслись, сердце заполошно колотилось, дыхание с трудом приходило в норму. Не знаю, что больше всего потрясло подружку, меня же все еще потряхивало при мысли о том, как запросто (походя, на автопилоте, не задумываясь!!!) в стрессовой ситуации я перекинулась в дракона и пульнула по волкам столбом огня! При этом уничтожив живое существо!
«Этой штуковиной надо срочно учиться управлять! Где мой хваленый контроль над собой и всем на свете??? Да ни разу в бешенстве я никого не ударила и не убила. Максимум, могу поорать, послать, нахамить!»
– Зато ты сегодня спасла нам жизнь, – ответила моим мыслям Наташка и я вздрогнула, осознав, что разговаривала вслух.
Мы поднялись, сняли с лисконнов седельные сумки, распрягли и опустили верховых побродить рядом в поисках пищи. Феникс слетел с плеча подруги на ветку и приводил себя в порядок, кося глазом то на меня, то на свою хозяйку. Вытащив из рюкзаков мягкие толстые одеяла из местной ткани, мы снова рухнули на землю, потому что ножки от перенапряжения нас все еще не держали.
На дне обоих мешков обнаружили по фляжке воды и сухпаек. Достав пирожки, воду, непонятные фрукты, похожие на земные яблоки, но с двумя небольшими косточками внутри, в молчании перекусили. Наташкины светляки повисли над нашими головами, освещая
