выбросить, что я прервала поцелуй сама и провела пальцами по отверстию для рта, бессознательно нащупывая края искусственной органики.
Тэймин застонал и медленно, еле сдерживаясь от порыва разодрать всю одежду, начал опускаться вниз, скользя лицом в маске вдоль всей молнии сарафана. Я нащупала ногами опору и встала, с трудом соображая, что происходит. А когда поняла, то судорожно дернулась.
Удерживая меня обеими руками, Тэймин глубоко вдыхал запах скрытого под сарафаном тела и не остановился даже тогда, когда его нос поравнялся с нижней частью моего живота.
– Останови меня, Гайя... – глухо проговорил он, и его вибрирующий голос отозвался где-то в глубине моего женского естества сладостными спазмами. – Я... не могу...
Окружающий мир плыл перед глазами, как пьяный, все ощущения сосредоточились там, внизу, между инстинктивно сжавшихся бедер. Я пыталась сглотнуть, чтобы найти свой невесть куда пропавший дар речи, но ничего не получалось. Прерывисто дыша, я просто открывала и закрывала рот, словно рыба, оставленная на берегу коварной морской волной.
А затем подол сарафана медленно пополз вверх.
Всецело поглощённый процессом, Тэймин стоял на коленях и жадно следил за движением собственных рук, задирающих тонкую ткань на моем теле до самого пупка. Затем снова подхватил меня за бедра... и усадил на свои широкие плечи, чтобы получить полный доступ к тому месту, что искушало и манило фантастическое обоняние, присущее чистокровным диниту.
Пребывая в каком-то полуобморочном состоянии от его действий и одновременно наслаждаясь ими, как сумасшедшая, я познавала вместе с Тэймином тайну непреодолимого зова ферромонов под струнный напев резонирующих аур.
Он даже не осознавал, что творит.
По сути оставаясь девственником, несмотря на принудительный опыт с госпожой Муй Задаки, Тэймин понятия не имел о таких интимных вещах, как куннилингус, ланет, кумбитмака или ламбитус – кто как называет эту пикантную форму женского удовольствия. Он просто следовал желаниям, которые нашептывали ему инстинкты: найти источник влечения, средоточие невидимого гормонального волшебства аттрактантов и феромонов, чтобы погрузиться в них и утолить жажду взбудораженного обоняния.
Когда я ощутила его жаркое дыхание между своих ног, тело выгнулась само собой, а голову заполонили подробные картины того, что обычно следует за подобной позой. Вряд ли неопытный диниту собирался сделать то, что я подсознательно ожидала... но он мгновенно впитывал мои эротические мыслеформы, которые ему чрезвычайно понравились, и к их осуществлению приступил немедленно.
Никогда не была любительницей подобного ассортимента сексуальных утех... не столько из-за закомплексованности, сколько от неумения своих мужчин – а их у меня было за всю жизнь всего двое, включая Сета, – почувствовать систему тонкой техники, необходимой большинству женщин для гарантированного оргазма. Один действовал тихо и скучно, как робкий ночной мотылек, а другой атаковал меня с невменяемым упорством робота-бурильщика. И каждый был уверен в эффективности своего подхода.
Лёгкий сквозняк перемещения застал меня врасплох. Я приоткрыла мутные глаза и обнаружила, что уже не сижу, оседлав мужские плечи, а распласталась на спине с широко раздвинутыми ногами поверх собственного халата. Трусики куда-то исчезли, а вместо них обнаженную промежность заслоняла черная голова Тэймина. Он легонько толкнулся лицом вперёд, углубляясь, и в следующее мгновение горячий язык прошёлся в первом волнующем контакте по краям нежной плоти.
Это было идеально.
Тэймин считывал каждый проблеск моих желаний, плел ритмичное кружево непрерывных ласк, почти не прикасаясь к центру моего возбуждения, пока я буквально не взвыла от насущной потребности. И только тогда, в самый пик острых ощущений, уделил ему самое интенсивное внимание.
Взрыв наслаждения накрыл меня страстно ожидаемым двойным эхом – моим и Тэймина. Это был самый великолепный, самый качественный момент в нашем эротическом взаимодействии... и в прошлом, и в нынешнем. Вторая обжигающе сладкая волна – чужая и одновременно моя, – была даже лучше первой.
И, распластавшись на неудобном каменном полу, который едва сглаживала мягкая ткань халата, я расслабленно и счастливо подумала, что ментально-физический оральный секс – самая лучшая вещь, которую мне довелось испытать в своей жизни.
Тем не менее, полному расслаблению что-то мешало... со всех сторон ощущалось медленно нарастающее давление невидимой силы. И эта сила производила впечатление немыслимой мощи...
В голове внезапно прояснилось, и я резко села, ужаснувшись тому, что натворила своим легкомыслием.
Ядерный синтез разума... Наше совместное безумство ускорило его в несколько раз, и теперь сбежать просто физически нереально! У меня нет ни сверхскорости диниту, ни каких-либо спринтерских талантов в марш-бросках по пересечённой местности.
Почувствовав мою панику, Тэймин отодвинулся и тоже сел. Свечение его зрачков усилилось, и теперь он походил на ходячий человекоподобный маяк с двумя ослепительными прожекторами вместо глаз. Смотреть ему прямо в лицо было больно, как если бы мне вздумалось созерцать полуденное солнце в ясный день. Зрительные нервы просто-напросто не выдерживали подобной яркости.
Он по-прежнему был сильно возбужден. Тонкие рабские штаны стояли колом, и на ширинке расползалось большое влажное пятно.
– Тэймин... – прошептала я, отводя глаза от его ослепительного взгляда. – Сколько у меня осталось времени?
Он приоткрыл рот, чтобы ответить, и вдруг содрогнулся в пароксизме ментального преображения. Его затрясло, и я инстинктивно поползла прочь задом наперед, как перепуганный земной рак.
Его солнечно-зеленая аура раздулась на моих глазах, как огромный мыльный пузырь, над головой появился непрерывно крутящийся энергетический шар, потрескивающий разрядами крошечных молний. И скорость вращения увеличивалась с каждой секундой, пока пространство пещеры не заполонили низкие ноты предостерегающего гула.
Мое отступление закончилось у стены, в которую упёрлась спина. Выход находился чуть левее, и я продолжила ползти в слабой надежде на побег. Подняться на ноги и продолжить движение стоя не было сил – колени и локти подгибались от страха, как сырой картон.
Высвобождение ментальной энергии от долгожданного, но слишком мощного ядерного синтеза я почувствовала сразу. Оно ощущалось, как невидимый взрыв, снесший моё сознание из тела напрочь в один миг. Его подхватило, закружило, сплющило агрессивным потоком, и отчаянно барахтающееся в этом хаосе мое крошечное и слабое «я» съежилось ещё больше, пытаясь выжить и не распасться на бессмысленные частицы энергии. Это ощущалось как начало неминуемой смерти...
И вдруг всё изменилось.
У перемалывающей меня силы словно преобразилась магнитная полярность, и вместо разрушительно-отталкивающей она сделалась созидательно-манящей. Осторожно и будто бы смущенно моё изрядно сплющенное «я» разгладили, расправили и внимательно осмотрели на предмет повреждений. А затем, убедившись, что всё в порядке, водворили обратно в тело, которое скорчилось у порога в защитной позе эмбриона.
Физическая чувствительность возвращалась постепенно, и первое, что я ощутила – это колющую боль в ягодице. Предательский сарафан
